Эта статья очень личностная. Вольтер сам — в каждом ее слове, может быть, даже больше, чем в других статьях, и вместе с тем это один из кирпичей здания общей системы воззрений и действий великого человека.
«Теология» даже написана от первого лица, в форме прямого повествования, и это не помешало, но помогло автору показать глубокий кризис, в который зашло богословие.
«Я знал настоящего теолога, — начинает Вольтер, — который владел восточными языками, был сведущ в старинных верованиях настолько, насколько это возможно. Брамины, халдеи, огнепоклонники, сабиняне, египтяне были ему знакомы так же, как иудеи. Он часто заглядывает в библию и в течение тридцати лет пробовал примирить евангелия, привести святых апостолов к согласию». В той же благодушной сказочной интонации перечисляется еще множество познаний теолога и стремлений пролить немного света на столько туч, прояснить то, что так запутала природа, — это было его профессией! Но к концу все эти изыскания привели лишь к тому, что он стал пренебрегать большинством своих собратий. «Чем больше он становился настоящим ученым, тем больше не доверял им, бросая вызов тем, кого знал». Благополучен конец сказки: «Пока он жил, его прощали, когда он умер, признали, что он полезно прожил жизнь». Но какая за этим благополучием стоит ирония! Ведь этот теолог полезно прожил жизнь лишь потому, что осознал бесполезность теологии.
И опять-таки здесь Вольтер не делает различия между религиями: все они одинаково бессильны распутать то, что запутала природа.
Так интересны, каждая по-своему, статьи словаря — стрелы, направленные против религии, тирании, невежества, что хотелось бы сказать обо всех статьях. Увы, это невозможно. Красноречивы уже названия: «Крещение», «Исповедь», «Божественность Иисуса», «Первородный грех». «Идол и идолопоклонство», «Пророки», «Евангелие», «Инквизиция», «Философия»…
Закончить главу о портативном «Философском словаре» мне представляется правильнее всего статьей «Терпимость», В ней как бы сведены все вопросы, поставленные в других статьях.
Вольтер спрашивает: «Что такое терпимость?» — и отвечает: «Это достижение человечности. Мы все начинены слабостями и недостатками, простим друг другу взаимно наши глупости! Это первый закон природы». Дальше говорится о войне, которая ведется на биржах Амстердамской и Лондонской, Сюрата или Бессоры, и как мало отличаются друг от друга все религии и секты, христиане греческие от христиан римских, те и другие вместе — от китайцев. Автор негодует, что и христиане-анг-ликане, и христиане-квакеры, не говоря уже о католиках, всегда готовы занести друг над другом кинжал, чтобы выиграть души для своей веры. Борясь за терпимость, он нетерпим к нетерпимости.