И еще одним сюрпризом было выступление местного хора. Руководитель и главный дирижер, как объявил ведущий, — заслуженный работник культуры Российской Федерации Иван Сероштанов. Начинался концерт знаменитой песней «Лада». Да, да, той «Ладой», что знакома едва не каждому парню и дивчине, а написана, оказывается, в Павловске тем же Иваном Сероштановым. На Всероссийском смотре в Москве Павловский хор получил за «Ладу» звание лауреата.
Закончился вечер поздно, но, когда я вернулся в гостиницу (название у нее, конечно, «Дон», как в каждом уважающем себя придонском городке), соседи мои еще не спали. Оказались они геологами. Не попади я с ними в один номер, может, и не узнал бы, что окрестности Павловска не более и не менее как долина древних, давно угасших вулканов. Нелегко было доказать это ученому миру. Когда выступил в Москве воронежский профессор Дубянский с сообщением о том, что нашел возле Павловска вулканический пепел, у него даже спросили иронически; «А давно ли были вы на Кавказе? Может, оттуда завезли вулканический пепел в Павловск?» Но факт оставался фактом: нашли не только пепел, но и остатки потухших кратеров. Один из них — в Шиповом лесу, другой — возле Верхнего Мамона.
Спать, словом, уже не пришлось, потому что до самых петухов слушал я гипотезы геологов — одну другой фантастичнее. И не просто гипотезы — я держал в руках серебристые куски породы с блестящими крапинками и желтыми прожилками на изломе. Это — медно-никелевая руда, найденная возле Павловска. То, во что не верили оппоненты Дубянского.
Началось с того, что, открыв Курскую магнитную аномалию, геологи обратили взор на Придонье. А что, если через Павловск тоже проходит продолжение магнитной аномалии? Может, и в Придонье есть залежи железных руд? Начали разведку, бурили днем и ночью гранитные породы. Стрелка магнитометра упорно показывала вниз. Но… вытаскивали керн, и каждый раз оказывалось, что железной руды нет. Был магнезит — минерал, который входит в состав базальтов и указывает на связь с вулканическими извержениями в далеком прошлом.
Открытие позволило представить, каким было Придонье в этих местах несколько сот миллионов лет назад. Не существовало тогда еще ни Шипова леса и никакой другой растительности, ни птиц, ни зверей — одни раскаленные камни и слой, в полсотни метров толщиной, лавы, извергаемой вулканами. Остывала понемногу лава, превращалась в крепкий базальт, а в нем — кремний и алюминий, кальций и железо, магний и титан, золото и платина…
Может быть, через несколько лет вырастут вдоль Дона — там, где выстроились пока буровые вышки геологов, — промышленные гиганты? Я думал об этом чуточку с грустью: уйдет тишина из маленького придонского городка Павловска с древними часами на иссеченной снарядами каменной башне, с задумчивыми плесами и глубокими омутами, где еще не перевелась рыба (села-то неспроста называются Щучьим, Осетровкой, Криничным, Красным) и где люди умеют беречь и ценить красоту. Впрочем, зачем я так? Все — в руках человека-творца.