Веселье было в самом разгаре. Костян пришел с какой-то незнакомой мне девушкой, и сейчас они дружно зажигали на танц поле. А до этого с ними профессионально дрыгался и Юрок. Прямо бальзам для моих глаз! Давненько не видела друга танцующим, а смотреть на него было очень приятно. И в легком подпитии он вытворял в танце вообще что-то невероятное. Красивый, талантливый и просто отличный парень. Как жаль, что не могу в него влюбиться без оглядки. Ужасно, что сердце мое сейчас находится очень далеко от этого клуба, где мы проводили новогоднюю ночь.
— Все нормально, Юр, просто взгрустнулось, — сделала попытку я успокоить друга.
— Нормально для ненормальных, — невесело усмехнулся он. Даже хмель из глаз друга испарился. — Твоя грусть непроходящая, Ленусик. И мне она разрывает сердце. Говорят, что настоящая любовь та, которую ты можешь и хочешь отпустить ради любимой. Так вот, я люблю тебя именно так! Я отпускаю тебя к этому упырю! — пафосно закончил Юрок, а я не смогла сдержать смеха, до такой степени потешно-серьезным он сейчас выглядел.
— Спасибо, что отпускаешь, но я никуда не собираюсь ехать, — сквозь смех на грани слез проговорила я.
— Да я уже сто раз пожалел, что замутил все это! Еще и Генку подговорил… Из Елены Прекрасной ты превратилась в царевну Несмеяну.
— Но ведь Генка все верно сказал…
Я вспомнила наш короткий телефонный разговор в тот вечер, начало которого мне казалось самым счастливым в жизни. Тогда еще я надеялась, что моя любовь к Макару растопит и его сердце. В глубине души верила, что он не сможет жить без меня и сделает предложение. Его признание тогда было у меня уже в кармане, но сейчас я понимала, что ничего оно не значит.
— Может и верно, только я его попросил сгустить краски, — удрученно проговорил Юрок и виновато посмотрел на меня. — Ты теперь меня не простишь никогда?
— За что? — усмехнулась я. — Может, Генка и сгустил краски, как ты говоришь, — посмотрела я на своего второго друга, что ворковал недалеко от нас со своей любимой. Вот же его скрутило! — в который раз невольно удивилась. — Он же кроме своей Аринки никого вокруг не замечает. — Но на деле все так и оказалось.
— Как так-то?
— Не нужна я ему, Юр. Он даже не позвонил мне. Он даже не поздравил меня с Новым годом. И ни разу не написал. Скорее всего, он уже и думать про меня забыл, — совсем тихо закончила, чувствуя, как близко к глазам подобрались слезы.
Но плакать нельзя! Иначе рискую испортить праздник всем. Хватит того, что я с кислой миной встретила Новый год с родителями. Мама пыталась достучаться до моего разума и выведать причины моей грусти, но я вела себя как стойкий оловянный солдатик. Хватит с них сюрприза, когда заявилась домой неожиданно, без багажа, да еще и в вечернем платье (оно единственное осталось мне как воспоминание о Макаре). Маму тогда чуть удар не хватил, и мне пришлось в очередной раз включать воображение и самозабвенно врать о сиюминутном и непреодолимом желании поехать домой, чтобы встретить Новый год в кругу семьи. Причем, по моей версии, желание это возникло в разгар корпоратива, что отмечался на фирме, где я прохожу практику. И пользуясь тем, что впереди пара выходных дней, прямо с корпоратива я и рванула домой как была. Во всей этой лжи, как ни странно, было много правды, только вот эмоциональная подоплека была насквозь пропитана враньем.