— Может, обиделся? — задумчиво протянул Юрок.
— А ты бы обиделся на его месте? — насмешливо посмотрела я на друга.
— Да я бы вгрызся в тебя зубами, следил бы за каждым шагом, но никуда на метр дальше от себя не отпустил!
— Чур меня! — рассмеялась я. — Слава богу, что ты одумался.
— Тут все зависит от тебя. Только позови… — проникновенно посмотрел на меня Юрок и приблизил ко мне свое лицо.
Нет! Только не это! Целоваться я сейчас точно ни с кем не хочу. Да и наверное не захочу, пока не забуду, как это делал Макар.
— Не позову! — оттолкнула я от себя друга.
Юрок — такой Юрок. Он просто не способен обижаться. И это мне в нем всегда нравилось больше всего. Как и его восприятие жизни — в реальных тонах, без ненужного идеализма или отравляющего скептицизма. Вот и сейчас он вдруг как заорет:
— Генка! Топай сюда!..
Тот аж подскочил, когда услышал свое имя. И Арина его посмотрела на нас с Юрком так, словно мы собиралась забрать у нее Генку навсегда.
— Разговор есть, — добавил Юрок, и только тогда Генка оторвал свою пятую точку от удобного дивана.
— Проблемы? — приблизился к нам беспросветно влюбленный.
— У тебя будут проблемы, если честно не ответишь на мои вопросы, — грозно заявил Юрок, освобождая место между мной и ним.
Генка обреченно устроился между нами, а Юрок его еще и придвинул собой поближе ко мне.
— Брат звонил? — навис над нашим другом Юрок.
— Ну звонил вчера — поздравлял с праздниками.
— И все?
— Ну почему все. Поболтали мы с ним, интересовался моими делами.
— И все?
— Да в чем дело?! — возмутился наш обычно невозмутимый друг.
— Ты правда тупой или кроме своей Аринки и себя никого вокруг не замечаешь? А тут хороший человек, между прочим, погибает.
С одной стороны, мне было смешно от их перепалки и особенно от выражения лица Юрки, с другой — я вся замерла в ожидании ответов Генки. А вдруг Макар спрашивал про меня? Что если он не забыл и не разлюбил…
— Это кто? — вытянулось у Генки лицо.
— Она! — ткнул в меня пальцем Юрок. — И по твоей милости!
— А я-то тут причем?! Если бы не ты, я и звонить бы ей не стал…
Если бы Генка не позвонил, я бы все равно уехала. Чем больше размышляла на эту тему, тем сильнее склонялась к мысли, что на отъезд мой повлияла картина танцующего с блонди Макара, нежели разговор с другом. Слишком много к тому моменту накопилось во мне сомнений, вот плотину и прорвало. Об одном жалела, что уехала тайком, не поговорив с Макаром. Надеялась, что он позвонит и даст мне возможность хотя бы объясниться. Но он не позвонил — и это иллюстрировало его истинное ко мне отношение.