Он навис надо мной, как коршун, для чего-то смешно расставив руки в стороны. Очень не вовремя на меня напал приступ смеха, и фонарь затрепыхался в руке, что я чуть не выронила его.
— Не дергайся, свети! — прошипел Владимир.
Я уже и сама престала смеяться, потому что наблюдала, как его голова становится прозрачной и через нее проступают очертания балки.
— Ну что? — спросил он еле различимыми губами.
— Сейчас… Там что-то есть, но видно ужасно плохо. — Я присмотрелась к буквам на балке. Мы угадали по поводу очередной подсказки, еще бы прочитать ее. — И… первая буква «и», точно. Дальше жгут что ли? Нет «ждут». Точно ждут!
— Давай быстрее, тяжко так стоять.
— Я стараюсь, — огрызнулась я, продолжая читать. — Откровенья, что ли? Ни черта не видно! О… т… ра… точно, «отраженья»! Звезды, ага «звезды»! Еще одно слово, и его видно хуже всего. Так… сейчас… опа… дальше то ли «д», то ли «л», не пойму. Опаденной? Нет, ерунда получается. «Опаленной». Фух, — у меня аж лоб вспотел от напряжения, и ноги дрожали, когда я поднялась с корточек.
— Что получилось-то? — нетерпеливо переспросил Владимир.
Ничего удивительного, что он ничего не понял. Мое чтение больше напоминало бред сумасшедшего.
— И ждут откровенья звезды опаленной, — повторила я. — Вот тебе и стишок:
И там где солнце приветствует смерть, увидишь ты знак, на челе нареченный.
В нем ангелы смотрят на землю с небес и ждут откровенья звезды опаленной.
Осталось выяснить, что все это значит? Есть мысли?
— Нет пока…
Владимир злился, я поняла это по односложным ответам. Фонарь к тому времени мы уже выключили.
— Сейчас ты пропадешь? Опять бросишь меня тут одну?
— Нет, я же обещал!
Сказал, как выплюнул, лишь бы я отстала.
— Осталось решить, как отсюда выбираться?
Едва успела задать этот оригинальный вопрос, как зал залил свет, и, эхом отскакивая от стен, пронеслось:
— Стоять, руки вверх, стрелять буду!
В первый момент я ослепла и от страха перестала соображать.
— Кому говорю, руки вверх! — услышала опять и повернулась на источник шума, силясь держать глаза открытыми.
Усатый дедок, подслеповато щурясь, грозно хмурил лохматые брови, направив на меня ружье. Я покосилась на Владимира, который стоял рядом со мной и нагло ухмылялся. Чуть не спросила, что его так насмешило? Вовремя спохватилась, что дедок-то его не видит. Господи, у него же ружье! Ну, как пальнет в меня!
— Я вам все объясню сейчас…
Стоило сделать шаг вперед, как тут же раздалось грозное:
— Стоять!
Дедок медленно приближался, а я не могла отвести взгляда от дула двустволки, зияющего металлическими дырками.