— Они в твоем доме, Ларре, — поняв, произносит Бидриж. Его голос дрожит.
— Уходим, — мгновенно отзывается Таррум.
И они исчезают, скрываясь в тени городских улиц. Постоянно оглядываются назад, ожидая преследования, но за ними никого нет: мужчинам повезло быстро заметить опасность.
Копыта их лошадей кобринской чепрачной масти мерно стучат по мостовой. К дому Бидрижа оба подъезжают уже с осторожностью, но едва они подступают, хозяин черного кулона подает Ларре знак возвращаться. Оказавшись далеко от своих владений, Лени говорит другу:
— Да что ж это такое! Везде они нас достали.
— Куда теперь?
— Помнишь, я рассказывал тебе про командующего городской стражи?
— Было дело, — кивает Таррум.
— Он проигрался мне в баккара. Долг… достаточно большой.
— Настолько велик, что он будет готов спрятать тех, кого разыскивает инквизиция? — догадывается Ларре.
— Я надеюсь, — кивает Бидриж и оказывается справ: командующий соглашается принять у себя беглецов.
* * *
Гнев Ларре столь велик, что от него трещит и накаляется воздух. Даже его друг, Лени, в опаске пятится назад, не рискуя заглядывать в сумрачно-серые рассерженные глаза.
Раздается грохот: Таррум сбрасывает со стола все вещи. Звенит разбившаяся на полу хрустальная ваза, падают перья и складной нож для бумаги, разливаются по камню густые чернила. Норт разворачивается и впечатывает в стену кулак.
— Она сбежала, Бидриж.
Лени не рискует уточнить кто, хотя догадывается, вспоминая темноволосую женщину, сопровождавшую друга на недавнем приеме. По лицу того ходят желваки, на руках выступают буграми вены.
— Ее нет, а в моем доме хозяйничают инквизиторы.
Он комкает полученное минуту назад письмо и бросает его в пламень разожженного камина, а затем хватается за спинку стула, чтобы тоже кинуть его прочь, выпуская наружу гнев.
— Ларре! Это все-таки чужой дом, — предостерегая, останавливает его Лени.
— Я забыл. Прости, — извиняется Таррум, хотя совсем не ощущает сожаления. Он устало опускается в кресло и закрывает глаза, пытаясь успокоиться. Но его руки то и дело сжимаются в кулаки.
Клочок бумаги с дурной вестью тлеет в камине: сначала окрашивается ярко-алым, а потом, до серости потемнев, осыпается пеплом на бревна.
— Мы найдем ее, — обещает Бидриж.
— Ты не понимаешь? — с новой силой злится Ларре. — Она у них, Лени. Фасции ее все-таки нашли…
— Это твои домыслы.
— Нет. Ты живешь с женщиной, работающей на карателей. Кому как ни тебе знать, на что они способы и что все это значит!
— Ты прав, Ларре. А еще один мой друг никак не может найти в городе Асию. И это меня пугает.