Мы уселись за стол в столовой и стали разбирать коробку памятных вещиц отца – Фэй ожидала, что я захочу что-то взять с собой: его награды ВМС и МП, перстень с розовым сапфиром, с которым Фэй, к моему удивлению, была готова расстаться, отцовский диплом об окончании Янгстаунской школы, их с мамой свадебная фотография – раньше я ее не видела. Они стояли вдвоем перед ратушей, рука в рука, щека к щеке.
В горле у меня встал ком, и я неожиданно для себя спросила надтреснутым голосом:
– Ты знала, что мои родители женились по залету?
Фэй принялась помешивать свой чай. Мне показалось, она не хочет говорить об этом, но потом она сказала:
– Как ты это выяснила?
– Так ты знала?
Я все еще держала в руках фотографию.
Фэй постучала ложечкой о край чашки и аккуратно положила на блюдце. Подняв на меня глаза, она чуть заметно кивнула; губы ее были плотно сжаты.
Не могу сказать, почему это меня заботило – тем более, что я уже знала, что это правда – и все же что-то в этом ее молчаливом знании было похоже на предательство.
– И давно ты знаешь?
Она уклончиво улыбнулась.
– Года двадцать два.
– Что?
– Элис, думаю, нам пора обсудить кое-что.
– Что?
Я уставилась на тарелку с улитками, и они представились мне одуряюще сладкими, до тошноты.
Фэй молча скомкала и расправила салфетку прежде, чем сказать:
– Я знала твоего отца задолго до того, как он встретил твою маму.
– Что? – сказала я еще резче и громче.
Она встала из-за стола и подошла к раковине. Я увидела, что она смотрит в окно. Из двери соседнего гаража падал свет, освещая баскетбольное кольцо. Сын соседа чеканил мяч об асфальт с ритмичностью пульса. Не оборачиваясь, Фэй сказала:
– Готова спорить, ты не знала, что я выросла в Янгстауне. Я местная. Мы с твоим отцом были парой в старшей школе.
– Что? – ничего больше я сказать не могла.
Она обернулась и снова села за стол.
– Я понимаю, это непросто принять, но ты спросила о родителях и, в общем, я думаю, ты имеешь право знать правду.
Правду? Я взялась рукой за голову. Что-то словно взорвалось у меня в мозгу.
– Мы с твоим отцом собирались пожениться. Но началась война, и он ушел на фронт. Я ждала его, писала каждый день. Но, видишь ли, когда он вернулся домой, то сказал, что встретил другую. Я подумала, она в Европе – такие истории были не редкостью. Но оказалось, что она живет в Нью-Йорке. Он сказал мне, что она беременна и он думает на ней жениться. Я понимала, что так будет правильно. Такой уж он был человек, и за это я его, кроме прочего, так любила.
Я с трудом сглотнула.
– А что же ты? Как ты жила потом?