Я кивнула, понимая, что этот упрямый гордец пытался по-своему попросить прощения, и я невольно помогала ему загладить этот разлад между отцом и дочерью. Он заплакал, и я тоже. Когда я пришла в себя, сознание судьи снова затуманилось, и я стала для него незнакомкой, возникшей у них на пороге.
Рут отвела его обратно, в его студию, и он пробубнил:
– Скажи ей, нам ничего не нужно.
Мы с Рут выпили кофе и подошло время прощаться. Когда я спросила, как пройти на станцию, она сказала:
– Не говори глупостей. Чтобы в такой час ехать поездом. Мы вызовем тебе такси.
– Дело в том, – промямлила я, – что у меня, ну, в общем, недостаточно…
– О, Эли, могла бы прямо сказать.
Она подошла к банке в кухне, достала две бумажки по двадцать долларов и вложила мне в руку, зашикав на мои возражения. У меня в голове прозвучали слова отца: «Кажется, ты это обронила».
Когда подъехало такси, светя фарами – мы увидели его через большой эркер – Рут сказала:
– Надеюсь, мы еще увидимся.
– Я тоже.
Неожиданно она подалась ко мне и обняла.
Я не сразу ответила на объятие, боясь, что не смогу отпустить ее.
Продолжая обнимать меня, благоухая цветочными духами, она прошептала мне на ухо:
– Прости нас, пожалуйста.
Я кивнула, чувствуя ком в горле.
Таксист посигналил, и я снова попрощалась с Рут.
Когда такси подъехало к магистрали штата Нью-Йорк, таксист оплатил пошлину и взглянул на меня через зеркальце.
– Мисс? Не пойму, вы там смеетесь или плачете? Вы окей?
Я улыбнулась и провела рукой по влажным глазам.
– Я окей, – сказала я. – Более чем.
На следующий день я вернулась в офис «Космо» и поразилась объему работы, скопившейся за неделю моего отсутствия: от почты поклонниц и устройства очередного рекламного ужина в клубе «21» до таких поручений, как забрать у ювелира наручные «Пиаже» Хелен и отнести в ремонт ее туфли.
За столом перед кабинетом Билла Гая вместо Бриджет теперь сидела Тельма, девушка из службы временной занятости. Уже третья по счету. Тельма отличалась крупным сложением, а ее русые волосы в мелких завитушках напоминали гофрированный картон. Несмотря на приятный характер, пользы от нее было немного – она спрашивала у меня, где экспедиция, где ксерокс, как работает кофемашина и во сколько обеденный перерыв.
Если бы я работала подобным образом, я бы и дня не продержалась секретаршей Хелен. Едва увидев меня тем утром, она бросилась ко мне и обвила своими тонкими руками.
– Элис Уайсс, как же я тебе рада, – сказала она.
Эти же самые слова я услышала от нее в первый день, когда пришла на собеседование, и не могла не признать, как приятно чувствовать свою нужность.