– То есть нужно осознать свои желания.
– Да.
– А как понять, поступаешь ли ты в соответствии со своими принципами или нет?
– Всегда прислушивайтесь к ощущениям. Если то, что вы делаете, не соответствует внутренним убеждениям, вы почувствуете некоторую неловкость, легкую тревогу, чувство вины. Этот знак поможет вовремя задаться вопросом: а не противоречит ли мой поступок жизненным принципам? Есть и другой способ. Вечером, перед сном, спросите себя: могу ли я гордиться тем, что сделал сегодня? Это очень важно осознавать, даже если вы не совершили никаких подвигов. Человек не может развиваться и даже просто сохранять здоровье, если делает то, что противоречит его внутренним убеждениям.
– Забавно, что вы проводите параллель со здоровьем. Помню, будучи студентом, я подрабатывал летом в колл-центре страховой компании: обзванивал людей, предлагая им купить страховку. Начальство знало, что три четверти клиентов уже имеют ее, поскольку она входит в список услуг, предоставляемых держателям банковских карт. Но мне об этом строго-настрого запретили упоминать. Тем летом у меня впервые в жизни началась страшная экзема. Врач не мог найти причину, никакие лекарства не помогали, и в какой-то момент я перестал их принимать. Состояние только ухудшалось. В результате пришлось уйти с работы – стыдно было являться в офис в таком виде. А неделю спустя экзема прошла.
– Не берусь утверждать, но, возможно, ваше тело намекало, что, нарушая принципы уважения к людям, доверия и честности, вы действуете вразрез со своими убеждениями.
– И правда, для меня это самые важные в жизни вещи.
– Я вам верю.
– Вы говорили, что надо вкладывать частицу души в работу.
– Да, это один из ключей к счастью. Знаете, людям нравится бездельничать, но они достигают просветления только при требовательном отношении к себе. Дорога к счастью лежит через преодоление трудностей, сосредоточенность на своем деле и применение знаний на благо людей. Это одинаково верно для всех, независимо от профессии и уровня образования. А если наш труд приносит что-то другим, пусть даже немного и опосредованно, это делает нас еще счастливее.
В этот момент память перенесла меня на четыре года назад. Я был тогда в Марокко, в Марракеше. Наступил вечер, и я отправился прогуляться по площади Джаама-эль-Фна, которая в темноте напоминала иллюстрацию к восточной сказке. В многочисленных кафешках потрескивал огонь, везде жарилось мясо. Отблески пламени падали на толпу прохожих, выхватывая на пару секунд чьи-то лица и отбрасывая огромные тени. Запах жареных колбасок смешивался с ароматом дымящегося кускуса. Всюду сновали уличные торговцы. Некоторые предлагали кожаные изделия, только что изготовленные в лавке неподалеку и распространявшие резкий химический запах. Другие демонстрировали огромные медные блюда, украшенные изящной гравировкой: свет костров отражался в них, рассыпая золотые осколки по лицам, тюрбанам и джеллабам. Шум голосов смешивался с навязчивым грохотом тамбуринов и мелодичным напевом флейты заклинателей змей. Я шел, вытаращив глаза, зачарованный невероятной атмосферой, завороженный запахами, картинками и звуками. Внезапно меня окликнул худой улыбчивый человек лет пятидесяти, с выразительным лицом, потемневшим и сморщившимся от южного солнца. Он устроился на деревянном ящике, лежавшем прямо на земле. С одной стороны дымилась жаровня с мясом, с другой разложил свой товар торговец глиняными горшками. Я улыбнулся в ответ. Он пригласил меня сесть на стул: лишь только взглянув на него, я тут же понял, чем занимается этот человек. Чистильщик обуви. Лицо мое застыло; сам того не замечая, я весь напрягся. Я всегда чувствовал себя неловко, сталкиваясь с занятиями, которые, как мне казалось, унижают человеческое достоинство. Тяжелее всего было смириться с профессией чистильщика обуви, который вынужден работать не просто в присутствии клиента, а непосредственно с ним, перед ним. Особенно смущало меня его положение: клиент, восседающий на высоком табурете, и бедняга, скорчившийся на земле или вообще преклонивший колени. Я никогда не пользовался такого рода услугами.