) и «Диалогах к Петру Павлу Гистрию» (
Dialogi ad Petrum Paulum Histrum), написанных после 1402 года, — и тех, что были созданы в середине периода его канцлерства: первых четырех книгах «Истории флорентийского народа» (
Historiarum Populi Fiorentini, 1415–1421), «О военном деле» (
De Militia, 1421) и «Надгробной речи» (
Oratio Funebris, 1427–1428) на смерть Нанни дельи Строцци, — выстраивается следующая модель гражданских ценностей. Деятельный
virtus, стремясь достичь наибольшей полноты развития в постоянном противоборстве с
fortuna, — позиция Бруни в целом отличается от тех, кто полагал, что
fortuna и
virtus связаны лишь внешне и случайно, — требует полноценной вовлеченности в жизнь города, и гражданин должен участвовать в выборе должностных лиц и принятии законов и решений. Флоренция отвечает этому требованию, будучи народной республикой, в которой большинство должностей открыто для большинства граждан. Если человек обладает какими-либо способностями, имущественные или какие-либо другие ограничения больше не препятствуют ему принимать участие в политической жизни на многих, в том числе наиболее ответственных, уровнях
[162]. Затем Бруни продолжает рисовать идеализированную картину флорентийского гражданского общества, сознательно опираясь на надгробную речь Перикла
[163]. Гражданин — это тот, кто способен развить как можно большее количество форм человеческого совершенства, развить их все, служа городу. Конституция, подобная афинской — которой теперь следует Флоренция, — достойна похвалы, потому что она поощряла такое сочетание разносторонности и патриотизма и требовала ее от возможно значительного числа людей. Условием открытого общества, как его представлял себе Бруни, было совершенство человека, которое могло развиться в полной мере лишь во взаимодействии с разнообразными достоинствами других людей, что служило благом для любого члена республики. Гражданские, если не непосредственно политические виды совершенства, как искусства и словесность, могли процветать лишь в условиях свободы. Кроме того, для республики как таковой было лучше, чтобы существовали и другие республики, т. е. чтобы она одна не правила всем миром. В произведениях зрелого периода Бруни по-новому сформулировал теорию о происхождении Флоренции от Римской республики — пример которой ясно свидетельствовал о временной и пространственной конечности республик, а значит, об их смертности. Он заявил, что в древней Этрурии (современной Тоскане) было много свободных республик и что их покорение единственной республикой-завоевательницей, Римом, послужило главной причиной упадка добродетели в Италии в целом, а затем и в самом Риме