— Это было уже в 1915 году?
— Да. Официально Катерина Васильевна с нами не работала. Но помощницей была отменной.
— И что же она узнала?
— Она разговорила агента. Тогда им оказался русский, который влюбился в неё без памяти. Но за это я его осуждать не могу. Я и сам был влюблен в Катерину. Но сейчас не об этом. Вас ведь интересует, что хотели агенты Рунсдорфа в Харькове? Они появились там, в 1908 году, когда профессор погиб. Затем в 1911 году. И, наконец, в 1915 году, уже когда шла война. Та самая, которую вы большевики называете Империалистической.
— И вы знаете, что агенты Рунсдорфа искали в Харькове? — с надеждой спросил Нольман.
— Бумаги профессора Пильчикова.
— Бумаги?
— Документы или разработки. Но обещано им было по завершении сего дела под сто тысяч австрийских крон. А такую сумму просто так австрийцы не платили. И это рядовым агентам! И вывод можно было сделать, что большое дело тогда затеяли люди Рунсдорфа в Харькове. Но миссии своей они не выполнили. Мы сильно насели на них, и они ушли.
— Но где эти бумаги профессора? — спросил Нольман. — Какие были версии?
— Я не знаю. Катерина знала, а вот я нет. Меня тогда другим делом озадачили.
— А где можно найти эту Катерину? — спросил Нольман.
— А ты, молодой человек, у него спроси, — старик указал на Максимова. — В 1920 году Катю по его приказу расстреляли. Ныне она в лучшем мире.
— Как расстреляли?
— А как у вас расстреливают?
Максимов развел руками. Время было такое.
— Но сейчас сын барона Рунсдорфа наверняка также ищет в Харькове документы профессора Пильчикова. А вот чем они так интересны немцам спустя столько лет, это предстоит выяснить вам, молодые люди. Но, если можно, я хотел бы знать про это дело.
— Это информация под грифом «совершенно секретно», — сказал Нольман.
Губарев посмотрел на него.
— Я уже слишком стар, молодой человек. Я не люблю большевиков. Но сейчас большевики защищают Россию. И потому я на вашей стороне. Хотя вам решать, молодые люди. Если еще пригожусь, ты знаешь, где меня найти, Володя, — сказал Губарев Максимову…
Глава 4
Архив русского профессора
За несколько месяцев до событий, описанных в главах 1 и 2
Берлин. Дворец принца Альбрехта.
За несколько месяцев до событий, описанных в главах 1 и 2.
Декабрь, 1941 год.
Полковник Фердинанд Фридрих Пауль барон фон Рунсдорф был одним из адъютантов рейхсфюрера Генриха Гиммлера. Ныне он состоял руководителем отдела в организации «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков»[21].
Барон еще в университете увлекся идеями Иоганна Ланца фон Либенфельса, который утверждал, что поколение богов существовало как наиболее ранняя и высшая форма жизни. Божественные существа обладали мощной способностью к телепатии. Чудеса Христа и его магнетические способности и Воскрешение рассматривалось Либенфельсом как доказательство его исключительной природы. Он назвал эту природу электронной. Страсти Христовы Либенфельс называл попыткой пигмеев совершить насилие на божественной сущностью. «Время пришло! — восклицал Либенфельс. — Наши тела покрыты порчей, их не спасет никакое мыло. Жизнь человека никогда не была так убога как сегодня, несмотря на технические достижения. Демоны наступают на нас и миллионы людей гибнут в убийственной войне, развязанной ради личных целей. Дикость звероподобных людей рушит основы культуры».