— Я постараюсь, сделать все возможное.
— На рояле играете?
— Никак нет, — ответил Кравцов. — Немного на гитаре.
— Плохо! — сказал Нольман. — Савик отлично играл на рояле! В программе концертов есть такое выступление! Тогда придется пойти не некоторые жертвы, капитан.
— Какие?
— У вас будет повреждена рука. Наши врачи все сделают так, словно вы получили ранение.
— Ранение?
— Савик был ранен в руку, в правую. Но немцы это могут проверить. И ваша рука действительно должна быть повреждена. В отряде вам не могли оказать квалифицированную помощь. И помощь окажут уже в немецком госпитале в Харькове. Это только подтвердит вашу легенду. А играть за вас станет аккомпаниатор Жора Гусевич.
— Он настоящий?
— Нет. Аккомпаниатор Савика погиб.
— Его место займет наш агент?
— Жора Гусевич агент НКГБ. Но он займет не место погибшего аккомпаниатора. Подставлять двоих — неоправданный риск. На его место мы никого брать не станем.
— Но как же Жора?
Нольман ответил:
— А Жору вы возьмете на работу в Харькове. Тем более что он пианист от бога. Но познакомитесь вы с ним уже сегодня. Пора приступать, капитан. Времени очень мало.
— Значит все было решено заранее, товарищ старший майор?
— Конечно. План был разработан за короткий срок и пока все идет хорошо. Едем в Москонцерт.
* * *
Кравцов увидел в большом холодном зале Москонцерта молодого парня за роялем. Он играл мелодию «С одесского кичмана».
Когда вошли Нольман и Кравцов он прекратил музицировать.
— Товарищ старший майор? Давно жду вас и уже разогрелся.
— Как настроение, Жора? — спросил Нольман. — Готов ехать в бывшую столицу УССР Харьков?
— Всегда готов! — весело ответил молодой человек. — А кто будет петь?
Нольман показал на Кравцова.
Кравцов кивнул.
Жора покачал головой.
— И это его вы хотите выдать за исполнителя? — спросил он старшего майора.
— Пока офицер в форме, но над его внешним видом поработают после. Сейчас нужно проверить голос.
— Я готов. А вы товарищ? Что желаете исполнить?
— С одесского кичмана. То, что вы сейчас играли. Исполните?
— Конечно, — кивнул Жора.
— Тогда прошу вас. Маэстро! — Кравцов дал знак аккомпаниатору.
Эта песня у Кравцова получилась. Слова он знал, ибо много раз слушал её в исполнении Леонида Утесова.
— Один герой гражданский!
Махновец партизанский,
Добраться невредимым не сумел.
Он весь в бинтах одетый
И водкой подогретый,
И песенку такую он запел:
«Товарищ, товарищ.
Болят мои раны,
Болят мои раны у боке.
Товарищ малохольный,
За что же мы сражались?
За что ж мы проливали нашу кровь?
За крашенные губки,
Коленки ниже юбки,
За эту распроклятую любовь.