— Подставлять? Я не понял вас, Николай Петрович.
— А чего ту понимать, молодой человек? Старик-то живет по другим именем в РСФСР. Старую фамилию пришлось сменить. Это я, старый дурак, так и остался Губаревым. За то и отдал часть жизни местам не слишком приятным. А вот мой приятель оказался умнее.
— И вы пришли сообщить, что этот человек живет не под своим именем?
— Нет. За кого вы меня принимаете, Иван Артурович. Я не доносчик.
— Простите меня великодушно, Николай Петрович. Я вас неправильно понял. Но сюда иногда приходят именно за этим. Простите еще раз.
— Итак, я продолжу с вашего позволения. Этот мой старинный знакомый, кое-что знает про то, что вы ищете сейчас!
— Этот ваш старинный приятель знает что-то про Пильчикова?
— Не совсем про Пильчикова, но про его архив.
— Харьковский архив Пильчикова? И вы пришли с этим, Николай Петрович? Так я готов вас расцеловать за это!
— Не стоит. Я и так вам помогу. Значит, я приютил у себя старого знакомого. Живу-то я один. Чего человеку не помочь коли есть такая возможность? В Москве-то старику приходилось туго. Он ведь эвакуированный из Ленинграда. Успел уехать до того как немцы замкнули кольцо.
— И что же важного он вам сказал, Николай Петрович?
— Много чего. Нам старикам только и остается, что вспоминать прошлое. Это вы молодые живёте делом. А мы только воспоминаниями о деле. Так вот-с, вспомнил я о своем деле по агентам Рунсдорфа в Харькове в 1911 году! Про тех самых, которых тогда не поймал. Упомянул и про архив Пильчикова. А приятель мой и говорит мне, что де не было у профессора никакого личного архива. Каково?
— И что это значит? — спросил Нольман.
— Сказал мой приятель, что работы Пильчикова были опубликованы и никаких тайных разработок профессор не имел! И потому никакого тайного или секретного архива он не оставил! Это важно?
— Это весьма важно, Николай Петрович. Я даже не могу вам сказать как это важно! Но откуда ваш приятель это знает?
— А он сам был автором дезинформации про этот самый пресловутый архив.
— Сам?!
— Дело в том, что он, после того как профессор был убит австрийскими агентами, решил продолжить игру. И дабы заставить барона Рунсдорфа из австро-венгерского генштаба принять игру — придумал архив Пильчикова. Скажу вам больше, он со своими коллегами даже изготовили фальшивый архив!
— И чем все закончилось? — спросил Нольман.
— А ничем.
— Как же так?
— Это дело еще не закончилось, Иван Артурович. И закончить его предстоит вам!
— Пусть так, но я спрошу по-другому, чем закончилось дело у вашего приятеля?
Старик ответил:
— Сами знаете, что произошло в 1917 году, Иван Артурович. Управление контрразведки было распущено. Многие дела сгорели после февральского переворота. Ох, простите, Февральской революции. А затем Гражданская война. Затем революции в Германии и Австро-Венгрии. Всем было уже не до архива Пильчикова. Все про это позабыли.