Сергей заговорил самым обычным тоном, словно сообщал совершенно неважную информацию, но это было напускным. Впервые за эти полчаса, что мы, как в дешевом боевике, стояли посреди безлюдной дороги с бомбой на человеке и направленными на него семью автоматами, мне показалось, что старшему Власову на самом деле тяжело. Но жалости к нему я не испытывала. Это был не человек, а самое настоящее чудовище.
— У Дениса четвертая группа крови, — после недолгой паузы продолжил он. — Врач спросил, кто из нас с Мариной будет донором, какие у нас резусы и группа, а когда услышал ответ, нахмурился и как-то странно взглянул на мою жену. Марина осталась в палате с Денисом, а я ждал врача у ординаторской. Дверь была приоткрыта, и я отлично слышал разговор. У людей с первой группой, как у меня, не мог родиться ребенок с четвертой…
— Как ты понял, что его отец Саша? — аккуратно поинтересовался Матвей.
— Да ты посмотри на него, — кивнул Сергей на Дениса, а потом взглядом нашел Милу, — и на нее. А теперь вспомни Сашку. Его дети на него похожи — такие же темные волосы, большие черные глаза, этот нос… Тьфу! — он сплюнул на асфальт и утер рукавом рот. — У Сашки была четвертая группа, у Марины вторая — двадцать пять процентов, что ребенок родится с четвертой. Конечно, мне нужны были доказательства, и я заказал анализ ДНК. Это было несложно: Саша ходил к моему парикмахеру, и я попросил сохранить для меня прядь его волос. Еще до экспертизы я знал ответ. И как только мог не видеть этого раньше?.. Этот подонок спал с моей женой, а потом прикидывался другом! Мой сын, моя гордость на самом деле оказался его выродком! И после этого Красовский не заслужил смерти?! Скажи мне ты, Матвей, не заслужил?
— Не тебе это решать…
— Но я уже решил. Даже дату выбрал подходящую — годовщину брака с Мариной. Мы поужинали, а потом я позвонил Саше, сказал, что случилось непредвиденное. Он примчался через двадцать минут, как и договаривались, никому ничего не сказав. Тогда я ткнул ему в лицо бумаги, где черным по белому было написано, что он биологический отец моего сына. Красовский этого не знал, Марина и ему врала. Но мой так называемый друг признался, что спал с ней в течение нескольких лет. Они расстались, только когда он встретил Ольгу, и тут-то мне стала понятна нелюбовь моей благоверной к этой девице. Мне Марина высказывала, что ее раздражает инфантильность Ольги, но это была самая банальная ревность.
Признание Сергея стало ответом на давно мучавшие нас вопросы, но облегчения не принесло. Мы словно окунулись в ту грязь, в которой погрязли два семейства: Власовых и Красовских. Столько сломанных судеб, столько трагедий и бед…