Потом она повернулась на балетных ногах и пошла прямо к ним. Эбби оглянулась на Зейна и обнаружила, что смотрит он не на незнакомку. Он смотрел на нее. Он прочитал невысказанный вопрос в ее глазах и незаметно кивнул.
У Эбби голова закружилась от страха. Вот оно началось, их представление, ей прямо сейчас надо превратиться в преданную, любящую законную жену, а она не знает, что ей говорить и что делать, она к этому совсем не готова. Было отчего голову потерять.
- Зейн, дорогой! - пропела брюнетка голосом столь же элегантным, как и все остальное в ней.
Зейн помедлил, потом пошел ей навстречу. Они встретились где-то на полпути, достаточно близко, чтобы Эбби могла рассмотреть брюнетку, но слишком далеко, чтобы понять, о чем они говорят. Она слышала только отдельные слова, которые показались ей французскими.
Эбби не была готова к своей роли, но еще меньше она была готова увидеть его рядом с другой женщиной. Внутренности скрутились в тугой узел, не дававший ей дышать.
Издалека женщина выглядела так, будто ее отфотошопили.
Вблизи она выглядела так же. Темные волосы лежали единой зеркальной массой, волосок к волоску. Брюки для верховой езды сидели без малейшей морщинки. На высоких сапогах не было ни пылинки, ни пятнышка. Белая рубашка выглядела такой свежей, будто ее только что надели. У нее был изящный профиль, и вообще вся она выглядела очень тонкой и хрупкой, особенно рядом с Зейном. Она была именно такой, каким Эбби завидовала еще со школы - миниатюрная и изысканная, как маленькая фарфоровая балерина. Рядом с такими Эбби чувствовала себя огромной, нелепой и неуклюжей. Эти женщины обычно пробуждали в мужчинах инстинкт защитника, их холили и лелеяли.
Эбби опять почувствовала себя нескладной школьницей, не помещавшейся за парту, на голову выше своих хорошеньких одноклассниц, которые потешались над ней и ее ростом.
Женщина рассмеялась хрустальным смехом, и погрузившаяся в школьные воспоминания Эбби в первую минуту подумала, что женщина смеется над ней. На самом деле брюнетка не обращала на нее вообще никакого внимания, даже ни разу не повернулась в ее сторону, и это показалось Эбби еще более оскорбительным. А женщина тем временем положила руку на грудь Зейна. Этот жест действительно был интимным или у нее уже паранойя началась?
Зейн повернулся и указал брюнетке на Эбби, очевидно, он говорил о ней, но что? Та не сразу, но тоже повернулась и грациозно помахала Эбби затянутой в лайковую перчатку узкой рукой.
Эбби стиснула зубы, еле заставила себя поднять налившуюся свинцом руку и неловко помахала в ответ.