Предложенная операция возможна только в том случае, если Ускюб продержится до тех пор, пока болгарские войска не подойдут через Кальканделен. Эта задача кажется легкой, так как неприятель действительно продвигается сравнительно слабыми силами.
Во время этих событий в Софии царит поразительное спокойствие. Наши батальоны, расставленные там для успокоения населения, для помощи и поддержки правительства, не замечают никакого волнения. Правда, странное впечатление производят толпы солдат, прибывающих на родину отдельно от своих частей. Они отдают свое оружие в орудийные склады, прощаются с товарищами и начальством, иногда даже уверяют, что они вернутся, как только засеют поля. Своеобразная картина, удивительное состояние души. Или, может быть, тайный сговор? У нас нет, однако, никаких оснований для подобного предположения. Что это разложение не везде проходит гладко, ясно само собой. Но в большинстве случаев слухи о разных эксцессах являются преувеличенными.
На фронте положение не меняется. Отступление болгарских масс продолжается. Его нельзя остановить надолго, даже несмотря на слабость сил преследующего неприятеля. Напрасно стараются собрать отдельные кучки — об отдельных частях нечего и говорить — и направить их против неприятеля или, по крайней мере, организовать частичное сопротивление. Как только подходит неприятель, болгары после немногих выстрелов тотчас покидают свои позиции. Немецкие части уже не в состоянии остановить болгарское движение. Напрасны также старания немецких и болгарских офицеров личным примером повлиять на массу, равнодушную к исходу войны.
Таким образом, неприятель приближается к Ускюбу раньше, чем могут подойти туда немецкие и австрийские войска. 29 сентября сильные части правой болгарской армии спускаются с гор у Кальканделен. Отсюда им нужно только пройти по хорошей дороге до Ускюба. Эти части, как нам сообщают, безусловно, боеспособны. Тяжелый кризис, по-видимому, минует. Однако если военная обстановка давала возможность избежать тяжелого кризиса, то моральное состояние болгарской армии делало положение непоправимым. И вскоре все сомнения рассеиваются: Ускюб занят слабыми сербскими войсками. Войска при Кальканделен капитулировали. 29 сентября вечером Болгария заключает перемирие.
Падение турецкой власти в Азии
В начале 1918 г. замечается сильный военный подъем в Турции. Еще до конца зимы в Армении предпринимается наступление против находящейся там русской армии. Русская сила здесь была призрачной. Часть войск совершенно растаяла. Поход турок поэтому встретил сопротивление только в армянских бандах. Гораздо труднее, чем устранение этих банд, было преодоление препятствий, которые создавала торная природа. Несмотря на это, поход удался, и это было симптомом изумительной жизненной силы оттоманского государства. Турция бросилась через границы оттоманской Армении в Закавказье. Воодушевляющей силой были мечтания панисламизма, чувство мести, надежда на возвращение потерянных областей и ожидание добычи. К этому присоединилось еще желание пополнить ряды армий. В стране почти исчерпаны человеческие силы. В закавказском Азербайджане и среди кавказских магометан, казалось, можно найти новые пополнения. Россия не привлекала этих маго метан к регулярной военной службе, так что они могут сражаться под знаком полумесяца. Цифры, сообщенные нам о предполагаемом числе добровольцев, показывают, насколько широк полет восточной фантазии. Если бы мы хотели верить оттоманским донесениям, то мы должны были бы признать, что магометанские народы России уже с давних пор обуреваемы высоким стремлением образовать с Турцией одно замкнутое единоверческое государство. Во всяком случае нельзя отрицать возможности, что Турция в этих областях присоединит к себе новые силы и что Англия будет вынуждена считаться с развитием этих событий. Пока, однако, следует учитывать ничтожную действительность. Поэтому мы пытаемся отрезвляюще воздействовать на оттоманские надежды. Правда, мы не имеем успеха. С нами соглашаются, что главная задача Турции в рамках общей войны лежит скорее в направлении на Сирию и Месопотамию, чем в направлении на Кавказ и Каспийское море. Но какое значение могут иметь обещания и добрая воля Константинополя, если полководцы на далеких полях сражения идут своей дорогой?