. Однако и этого не произошло.
«Степашину, с которым у Гусинского были нормальные отношения, не дали сделать какие-то важные назначения в своем кабинете министров; с первых дней после его назначения стало ясно, что Юмашев, Волошин и Ко работают на то, чтобы премьерство Степашина оказалось провальным», – пересказывает Евгений Киселев выводы «Моста», которые предшествовали объявлению войны.
Юмашев считает, что выводы Гусинского были ошибочны. Зачем вообще тогда надо было ставить Степашина премьером, если желать ему провала? Если посмотреть состав правительства, там не было ни одной кандидатуры, которая бы не устраивала премьера. Кроме, пожалуй, Аксененко, который был, по тогдашним меркам, политическим старожилом. Степашин рассматривал его как конкурента и в правительстве, и в борьбе за статус преемника Ельцина.
Была и еще одна причина, по которой команда «Моста» решила воевать с Семьей: Гусинский не верил, что власть сможет выдвинуть своего кандидата в президенты. «Кремля больше не существует», – пересказывал выводы команды Малашенко.
Тогда действительно казалось именно так. Даже «Газпром» с энтузиазмом вписался в поддержку НТВ и раздавал ему кредиты не по заданию Кремля: глава «Газпрома» Рэм Вяхирев считал, что следующим президентом будет Лужков или Примаков и с ними уже сейчас нужно начинать договариваться. Государственные институты постепенно начали заранее присягать тем, кто мог стать новой властью.
После этого разговора Юмашев решил больше никогда не встречаться с Малашенко. И все же через две-три недели Юмашев, остыв, сделал еще одну попытку объясниться с ним. Снова на даче у Малашенко, но на этот раз в присутствии Гусинского. «Уберите Волошина, вместе будем согласовывать наши планы, тогда войны не будет», – сказали Гусинский с Малашенко. Семья их условия не приняла. Эхом внутриэлитной войны между Семьей и «Мостом» стала информационная война, а ее свидетелями – зрители информационных эфиров НТВ, а позже и госканалов.
Юмашев и Татьяна настаивают, что Семьи как единой группы влияния никогда не существовало. Была обычная семья Ельцина – жена, дети – и администрация, которую в определенный момент возглавлял Валентин. Вокруг власти был бизнес, но он не проводил какой-то общей политики. Единственный пример консолидации, по их словам, был в 1996 году. Дальше – каждый сам за себя.
Семья воспринималась не столько как политическая группировка, сколько как стиль президентства Бориса Ельцина, писал журнал «Коммерсантъ-Власть»[122]: «Первый президент России в своей работе опирается на узкий круг доверенных людей, вход в который чужакам, как тогда казалось, заказан… Никому и в голову не приходило называть их единой силой. Это были даже не сводные, а скорее приемные „братья“ и „сестры“, разными путями оказавшиеся на том историческом этапе в ближайшем окружении „главы семейства“, которого члены этого окружения уже тогда в разговорах друг с другом по-простецки называли „дедом“».