Гафр, раздуваясь от похвалы, приблизился, протянул руку… и тут же получил посохом по хребту, а Вутц одним движением ловко вскочил на ноги. Старый шут посмотрел на вскинувшего руки в притворном ужасе Гафра и повторил, теперь уже без тени улыбки:
– Толк будет.
Тяжелый труд дотемна и пробуждение на рассвете под шутки Вутца, смех Вилеи и добродушное ворчание Туммы за окном продолжались уже месяц. Темнокожий великан всерьез взялся за Гафра, и тот теперь мог орудовать и увечной рукой. Наконец-то вернулся Тарх и пригнал прорву рабов. Стройка сразу пошла веселей. С этими заботами Ултер и не заметил, как убрали озимые. Близился День середины лета. После священного праздника избранное горское войско выступало с Коленей Матери к потайной гавани, и он отправлялся вместе с ними. Бола Бареана, сына Барривана, ждал трон Полуденных островов.
За пару дней до выхода горцев к родовой горе произошли события, изрядно всполошившие долину. Вилея вместе с Гафром сбежали в Империю, а Наулу ночью подстерегли неведомые убийцы.
Остаха обкладывали со всех сторон. Знакомый до последней деревяшки, до крайней верхней скрипучей ступеньки «Морской окунь» превратился в западню.
– Что скажешь на это, Рыбак, ночной хозяин провинции Атариан?! – зычно, на всю таверну выкрикнул Шнурок. – Что молчишь? Неужели…
«О как выламывается, столичный подпевала, глист помоечный…»
– Дальше, – коротко велел Остах.
Позади зашумели, хватая друг друга за локти и перешептываясь. Остах спиной чувствовал взгляды своих ближников – настороженные, задумчивые, возмущенные. Столичные еще не переманили их на свою сторону, однако смуту уже навели изрядную.
– Да что ты им не ответишь-то, Рыбак?! – выкрикнул кто-то.
– Чего молчишь, глава?
– Вбить этой селедке зубы в глотку!
– Ишь, нагородил тут!
Однако Остах и ухом не повел: он смотрел только на тощего Зуавара, главного из столичных, который и заварил эту кашу.
«Кто же меня осадить хочет? Чего ради этот Зуавар приперся – не ближний же свет ехать? Откуда гнильцой-то несет?» – разглядывая рябое лицо Зуавара, размышлял Остах.
Именитый столичный вор в окружении свиты прищелкнул пальцами – и из толпы тотчас выкатился Змарик. За спиной Рыбака вновь заворчали – теперь уже с неприкрытой угрозой. Предателей нигде не любят… Остах недобро осклабился, и плешивец, угодливо изгибаясь, посеменил еще шустрее. Он перекинулся парой негромких фраз со столичным вором и быстро-быстро закивал, принимая поручение. Метнулся к выходу. Зуавар хлопнул по столешнице, и горлопан-обвинитель тотчас продолжил.
– А вот перед нами славные корабельщики. – Шнурок обвел широким жестом вошедших.