Маршалл глубоко вдохнула, засомневавшись теперь, когда подошло время на самом деле поделиться с другим человеком ее личной авантюрой…
Джимми Меткалф не мог остановить дрожь. Холод не просто охватил его, он пробрался внутрь.
— Стэнли?
Он легонько потряс своего друга, старика, безжизненно опирающегося о дверь здесь, где он, сам того не зная, решил провести свои последние часы. Они только сегодня днем разговаривали, и бездомный ветеран обещал заселиться в хостел. Но полупустая бутылка на ступеньке возле него указывала, что он передумал и решил попытаться пережить ночь другим способом.
— О, Стэнли, — грустно вздохнул Джимми, прежде чем наклониться и обыскать карманы старика, освободить его от 3.72 фунтов мелочью, вязаной шапки, которая больше ему не понадобится, и недопитой бутылки виски.
Сделав глоток, чтобы почтить своего друга, Джимми ласково пожал его руку, встал и ушел, не оглядываясь.
Едва борясь со сном два часа спустя, Джимми заставил себя идти дальше, намереваясь кружить по городу всю ночь, зная, что остановиться означает замерзнуть. Он завернул на Бэйсуотер-роуд, свою знакомую территорию, и с удивлением услышал голоса, не понимая, почему кто-то решил так поздно выйти на улицу в такую холодину.
Немного выше по улице двое мужчин шли вдоль парка: один большой, мускулистый, второй — худее и ниже. Явно пьяный, мужчина покрупнее поскользнулся на льду, а другой безуспешно попытался поймать его, и оба кучей свалились на тротуар. Разразившись хохотом, двое не попытались встать, худой мужчина перекатился поверх другого, когда они начали целоваться…
— Воу. Воу. Воу, — сказал Винтер, останавливаясь. — Как я понимаю, мужчина покрупнее это Генри Джон Долан? Вы хотите сказать, что есть какой-то гей-любовник, о котором мы ничего не знали?!
— Вы дадите мне закончить историю или нет? — спросила Маршалл.
— Извините. Пожалуйста, продолжайте.
Чувствуя неловкость, оттого что прерывает интимный момент, Джимми начал медленно приближаться, решив, что отчаянное положение оправдывает вторжение, и зная, что пьяные люди зачастую более щедрые, чем трезвые.
Большие снежинки поочередно заслоняли уличные фонари, когда Джимми был еще в двадцати футах от пары, а они уже сами поднялись на ноги, и худой мужчина повел Долана ко входу в парк.
Не замечая его присутствия, два силуэта нетвердым шагом пошли по петляющей тропинке, Джимми наблюдал за ними, стоя у ворот. Запустив руку в карман, он задумчиво сжал рукоятку своего ножа. Конечно же, он никогда бы не пустил его в ход. Ему просто нужно было немного их припугнуть. В прошлый раз, когда он такое делал, все закончилось меньше чем за тридцать секунд — краснолицый бизнесмен с готовностью отдал ему кошелек, словно ожидал этого, никто не пострадал, и у него появилась занимательная история для своих коллег. Однако чувство вины все еще отдавалось тяжестью в животе Джимми. Его можно было называть по-разному, и его жизнь однозначно сложилась не по плану, но он никогда не считал себя плохим человеком.