.
Вечер 30 июля прошел очень тихо. Великий князь как всегда прочел вечернюю молитву с Ирэн и Натали, и все разошлись спать. В три часа ночи – новый обыск. «Входят с дюжиной вооруженных солдат. Эти буквально грохочут прикладами и сапогами. (…). Вот мисс Уайт, Жаклин и горничная. А вон вышли мои малышки в ночнушках, голоножки, держатся за руки и смотрят испуганно»[66].
Был отдан приказ арестовать великого князя Павла. «Девочки бросились на шею к отцу, хрупкие тельца сотрясались от рыданий. Павел гладил детские кудряшки и едва сдерживался, чтобы не зарыдать»[67]. Прежде чем покорно навсегда переступить порог дома, он печально сказал жене: «Позаботься о малышках. Это твой долг. И моя воля тоже…»[68]
С этого момента княгиня стала искать возможности освободить мужа. Она добивалась приема и часами ожидала людей, имеющих влияние при новом режиме, например Максима Горького, стойко перенося оскорбления и унижения. Каждый день она носила передачи в тюрьму, чтобы муж не умер там с голоду. Трамваи ходили только в центре Петрограда, и ей приходилось добираться пешком по сугробам. Это было тем более мучительно, что она жестоко страдала от опухоли в груди. Дочери всячески стремились облегчить ее страдания, и она несколько раз принимала их помощь, но после того, как Ирэн сбила машина и водитель даже не остановился, она не хотела больше подвергать их такому риску.
Жизнь в России становилась слишком опасной. «Ложась спать, мы никогда не были уверены, что проснемся утром живыми и здоровыми», – писал их кузен Феликс Юсупов[69], и княгиня Палей решилась устроить бегство дочерей. Как вспоминает великая княжна Мария, «Ирэн и Натали – пятнадцати и тринадцати лет – жили в постоянном страхе. Отец был для них всем, и его арест их ужасал. Кроме того, им самим грозила опасность. Часто солдаты врывались к ним в дом, особенно по ночам. Мачеха больше не знала, что делать»[70].
С начала лета Ирэн и Натали жили в настоящем кошмаре. Они не получали никаких вестей от Боди, были разлучены с отцом – последний раз они видели его в окне камеры тюрьмы на Шпалерной 22 ноября 1918 года – и воспитательницами, потому что мисс Уайт и Жаклин Торо спешно выслали каждую на свою родину. Они лишились и последнего пристанища – из дома великого князя Бориса их тоже выселили, прямо посреди зимы. Почти каждый день они подвергались вымогательствам – большевики забрали у них даже носильные вещи и обувь. Они безумно переживали из-за болезни Ольги. Она же посвящала все время великому князю Павлу и чувствовала себя виноватой, оставляя дочерей одних. Старшая дочь Марианна познакомила ее с Сержем де Гершельманом, капитаном артиллерии, тоже подвергавшимся нападкам властей, который тайно переправлял беженцев в Финляндию. Княгиня решила, что это шанс спасти детей и полностью посвятить себя освобождению мужа.