Париж, так же как и Венеция несколькими месяцами раньше, был очарован этой парой, казавшейся идеальной. Больше никому не приходило в голову приглашать на прием месье и мадам Лелонг, теперь было совершенно невозможно представить княжну без ее верного рыцаря. Их самым ярким совместным появлением в свете, несомненно, стал экзотический бал, устроенный графом Этьеном де Бомон[162] в конце лета 1931 года, во время Международной колониальной выставки, которая проходила в столице с мая по ноябрь. Об этом вечере говорили еще долгие месяцы. Этьен де Бомон всегда безупречно выбирал гостей, подчиняясь неизменным критериям: талант, красота и положение в обществе, – не стоит и говорить, что Натали и Лифарь возглавляли список приглашенных. Но берегитесь тех, кому не посчастливилось обладать такими желанными визитными карточками… Атмосфера заговоров и нездорового ажиотажа, где было достаточно нелепостей, описана Эдуардом Бурде, который и сам вместе со своей женой Денизой был постоянным участником подобных забав, в пьесе «Цветок душистого горошка».
Тем вечером сад Бомонов был освещен китайскими фонариками, подсвечивающими множество искусственных тропических цветов из шелка и бархата, разбросанных тут и там большими и маленькими гроздьями. Приап не смог бы украсить сад лучше. Перед пестрой толпой собравшихся – среди них мы узнали бы Габриэль Шанель, переодетую в негритянского матроса, и леди Абди в костюме богини Сиама – появлялись все новые и новые гости, о прибытии которых объявлял лично хозяин. Мадам Элуи Бей, в звенящем костюме африканской царицы, исполняла в окружении группы друзей, одетых в легионеров и словно стремящихся забыть часы сражений, номер, достойный Фреэль или Дамии. Мадам Хорас де Карбучча в образе Антинеи возникла из темноты в паланкине, который несли шесть рабов. Рядом скользил гепард. Наконец, Натали и Бабб де Фосини-Люсанж, переодетые в камбоджийских танцовщиц, исполнили вместе с Фулько ди Вердуро танцевальный номер, поставленный Лифарем, который вызывал в памяти фрески Ангкор-Вата. Тем вечером Натали и Серж в одеждах индокитайских мандаринов снова были самой красивой и фотогеничной парой бала.
В тот период своей жизни Натали еще больше, чем когда-либо, была отрезана от внешнего мира. Мировой экономический кризис, разразившийся в результате краха Уолл-стрит в октябре 1929 года, распространение по Европе фашизма, Народный фронт, гражданская война в Испании… ничто ее не трогало. Но разве нельзя простить существу, пережившему такие трагедии, этот побег в страну снов и забвения?