Она украсила по своему вкусу новое жилище, светлую квартиру на верхнем этаже дома на площади Инвалидов. Стены молочно-белого цвета, угольно-черное фортепьяно, массивный зеленый диван, огромная библиотека с книгами любимых писателей – Манн, Пруст, Жид, Валери и, конечно, все произведения Кокто. На стенах – ее портрет, написанный Челищевым, портрет ее деда, императора Александра II, когда он был ребенком. Стол, раздобытый на блошином рынке однажды в дождливый день, с двумя позолоченными дельфинами и ширма, созданная для нее Жан-Мишелем Франком и Кристианом Бераром… И везде стояли букеты роз – красных, белых, желтых. Этот home, дом, где со всем управлялась русская супружеская пара, служившая еще ее матери, быстро стал любимым местом встречи всех ее друзей.
В двадцать семь лет Натали, которая до этого была везде почетной гостьей, сама превратилась в хозяйку камерных обедов для избранного круга приглашенных. У княжны был дар объединять людей, близких по духу. Ее гомосексуальные друзья, возвышенные до жестокости, ко всеобщей радости приглашенных, в компании своей подруги чувствовали полную свободу. В ее салоне, где говорили на многих языках, собиралась вся светская и культурная элита того времени. У любимых ею художников была возможность познакомиться с меценатами, которые во время этих приемов заказывали картины или интерьеры для нового дома или брали на себя финансирование постановки балета или театральной пьесы. Ее близкие придумали очаровательный обычай. У Натали был браслет, на который она каждый год нанизывала подаренные друзьями брелки и мелкие украшения. Это был настоящий пир фантазии: все старались удивить и позабавить княжну, и она хранила свое уникальное украшение до конца жизни.
Постепенно к Натали вновь вернулись душевное спокойствие и радость жизни. Каждый день она отправлялась на авеню Матиньон – Лелонг, благодарный за то, что она не отказывалась от роли художественного директора и его музы, больше ее не беспокоил. Княжна вновь окунулась в светскую жизнь. Но теперь ей хотелось большего, чем просто жизнь в стиле glamour. Возможно, вспоминая счастливые дни, когда Бодя писал пьесы для маленьких сестер, княжна решила стать актрисой и сделать карьеру в кинематографе. Ничто не смогло бы переубедить ее.
По легенде, ее открыл режиссер Марсель Л’Эрбье, и это было капризом судьбы. Натали проводила рождественские праздники в конце 1932 года, катаясь на лыжах с друзьями в Сан Моритце, и якобы воскликнула: «Ах, если бы можно было снять на пленку всю эту сверкающую бесконечную белизну!» Сразу же с большими издержками были заказаны из Франции коробки с кинопленкой, но вместо того, чтобы сделать документальный фильм о красотах зимнего Гризона, один из друзей решил снять небольшую зарисовку с Натали – королевой снегов в главной роли. Позже, уже в Париже, Л’Эрбье, работая в монтажной киностудии, когда пленку показывали в соседнем зале, случайно увидел рождение новой звезды. Шесть месяцев спустя княжна снялась в своем первом фильме «Ястреб».