Так же как и ее появление в фильме того же года «Смерть Дон Жуана» Александра Корда, где она играла с Дугласом Фэрбенксом. Съемки проходили в Лондоне. Дениз Тюаль вспоминала, что знакомство Натали и Корда было довольно комичным. В то время этот восхитительный пылкий венгр попросил представить его французским актерам в надежде на возможное сотрудничество. Это сильно забавляло Натали – она прекрасно говорила по-английски, ее успех в «Ястребе» был несомненным, – и вот она вместе с Дениз уехала в Англию. Корда устроил в ее честь восхитительный вечер. Оливер Мессель украсил фасад его частного отеля, полностью обтянув его кружевом, а в саду горели сотни свечей. Лондонский бомонд разрывал Натали на части. Наконец, настало время кинопроб, и это оказалось настоящей катастрофой… Русский гример чуть не упал в обморок, узнав, что она одна из Романовых! Она очень старалась успокоить его, но гример дрожал как лист! В результате подготовка к съемке растягивалась на часы. Приехал Чарльз Лоутон, чтобы лично подавать ей реплики во время проб, но Натали была так напряжена, что результат получился совершенно неинтересный, чтобы не сказать больше. В конце концов Корда предложил ей лишь маленькую роль в «Смерти Дон Жуана».
С того времени Натали проводила все больше времени в Англии. Ей нравилось находиться в окружении таких эстетов, как Сесил Битон и Оливер Мессель. Первый фотографировал ее в студии, на пленэре и на фоне сюрреалистических декораций, например пружин от матраса, а второй обессмертил ее в портрете: одетая в черное, с охапкой белых лилий в руках, она была похожа на Ребекку, когда та впервые предстала перед молодой леди Винтер. Натали обожала приезжать в Эшкомб, дом Битона в Вилтшире, где Сесил устраивал обеды на открытом воздухе, достойные кисти Ватто. Она очень дорожила дружбой денди Напьера Аллингтона, который часто приглашал ее к себе в Кричел, палладианскую виллу в Дорсете, где годы спустя Стэнли Кубрик снял самые прекрасные сцены фильма «Барри Линдон».
Княжна не переставала быть тайной советчицей и музой Дома моды на авеню Матиньон. Параллельно с работой для «Вог» она часто позировала тогда для фотографа Дорвина. На одном из его портретов, ставших потом очень знаменитым, она демонстрировала наряд под названием «Принц Жан», созданный к выходу фильма, и это было отнюдь не случайно. Люсьен Лелонг, настоящий деловой человек, не упускал ни одной возможности прославить свой дом: он понимал, что его жена, став звездой кино, имела большое влияние на читательниц модных журналов – и потенциальных клиенток – и была теперь идеальным воплощением образа Высокой моды, интеллектуальной и эстетической. Она была живой иллюстрацией элитарности, изысканности и искусной работы его ателье. Новый интерьер, созданный Франком и братьями Джакометти, служил той же идее.