— Я всего лишь хочу объяснить природу своей просьбы, Тиль, — вздыхает он. — И надеюсь, что успею это сделать до того, как истеку кровью. Демоны, несмотря на свою силу и сорванный Саван, все равно не могли свободно шастать в мире живых, потому что Тьма не может существовать там, где только Свет. Поэтому, чтобы «обмануть» Свет, демоны пожирали души живых. Помните Беала, который бушевал в Темном саду пару дней назад? Он «съел» две королевских армии.
Тех, которых оплакивает вся столица.
Меня охватывает ужас, стоит представить эту кровавую бойню.
— Но и Свет, — продолжает герцог, — если хочет сразить Тьму, должен научиться ее обманывать. Поэтому вашему покорному слуге пришлось пожертвовать кусочком своей, признаюсь, не самой чистой души, и… закусить парочкой рогатых уродцев.
Он пытается придать налет незначительности своим словам, но я все равно осеняю себя защитным знаком и поворачиваюсь на пятках, чтобы убедиться, что Нокс просто меня разыгрывает.
Закусил парочкой…?
Он сидит бассейне по грудь в воде, закинув одну руку на покрытый мраморными плитками бортик.
Второй рукой прочесывает волосы, и с мокрых прядей начинает стекать воды, оставляя на его запыленном лице дорожки чистой кожи.
— Ну, может, парой десятков, — вслух прикидывает Рэйвен. — В любом случае, не самое лучшее блюдо на моей памяти. Хотя, в трактире «Песня Одинокого лося» нам с Эвином как-то раз подали запеченного сома, и я до сих пор не понимаю, как наши желудки переварили эту мерзость.
— Вы съели два десятка демонов?! — Меня трясет так сильно, что, кажется, даже вода в бассейне покрывается рябью.
— Не буквально, если вы об этом, Тиль, но… в общем… да.
— Никогда больше не смейте ко мне прикасаться! — Я отпрыгиваю назад и тут же охаю, не очень удачно приземляясь на раненную ногу.
— Боюсь, что даже если бы я очень этого хотел, малышка, подарок Эвина мне до тебя дотронуться.
Я прокручиваю на запястье заколдованную драгоценность, пытаясь представить, что было бы, не отшвырни она тогда герцога.
Потому что, пусть и на мгновение, но я все же попала под влияние его темного взгляда.
И мне очень хотелось, может быть, хотя бы позволить себя поцеловать.
Глава двадцать восьмая: Сиротка
Я так непозволительно глубоко погружаюсь в мысли о поцелуях, что не сразу различаю доносящийся из бассейна голос Нокса.
Поворачиваюсь и вздрагиваю, потому что вокруг его тела на воде лежит темное пятно крови, и оно прямо на моих глазах расползается все шире и шире.
Плачущий, это очень плохо.
Это очень-очень плохо.
Я уже видела людей, которые вот так же стремительно истекали кровью. Однажды в монастырь привезли молодого кузнеца, которого мельник застукал в постели со своей женой и в припадке ревности проткнул беднягу вилами. В монастырь его привезли уже в луже собственной крови и нам оставалось лишь помолиться Плачущему за покой для его грешной души.