Потому что его глаза становятся абсолютно черными, заполняя собой все видимое пространство за веками.
Я не знаю, что за трансформация с ним случилась, пока Нокс был под водой, но, кажется, он же не очень опасается снова получить по башке от моего браслета.
И, кстати.
До меня эта странность доходит только сейчас, когда обращаю внимание, что между мной и ни уже нет свободного пространства. И из воды я его тащила тоже не одними светлыми мыслями. В минуту опасности за его жизнь, мне и в голову не пришло подумать о том, что от нашего контакта может стать еще хуже.
Я думала только о том, что, если срочно ничего не сделаю — Рэйвен может умереть.
Это было почти так же, как в ту ночь, когда я не думала ни о чем, кроме необходимости оттащить его подальше от каменной плиты.
Но сегодня в моей голове мелькнула еще одна мысль.
Такая внезапная, что я слышу ее только сейчас — отдаленным глухим эхо, которое все переворачивает с ног на голову.
— Тиль? — У Нокса низкий тяжелый голос.
Плачущий, избавь меня от этого!
Я всеми силами выталкиваю глупости из своей головы, обещая себе больше никогда-никогда не думать ничего подобного. Потому что все это плохо кончится.
— Вы уверены, что можете дотрагиваться до меня без угрозы для жизни? — Мне уже не хочется с ним препираться. Пусть возьмет, что ему нужно и уйдет. — Я не готова снова нырять за вами од воду.
— Я уверен, малышка.
Очень медленно поворачиваюсь к нему спиной.
Вода плещется од грудью, когда Нос опускает руки и я чувствую, как он медленно тянет за шелковые ленты корсета.
— Что с вашими глазами, Нокс? — Нужно разговаривать. Нужно забивать чем-то эту слишком интимную тишину между нами, настолько обволакивающую, что в ней даже наши сердца стучат как нарочно в одинаковом ритме. — Это из-за… Тьмы?
Вместо этого он молча заводит вперед левую руку и уверенно кладет ее мне на живот.
Я вздрагиваю и от беспомощности забываю работать ногами, чтобы удержаться на поверхности воды. Но не ухожу под воду. Вместо этого Рэйвен уверенно притягивает меня к себе.
Прижимает — властно и сильно, как свою собственность.
Бесстыже.
Я даже пошевелиться боюсь, но оправдываю себя нежеланием накликать беду, если браслет решит, что ора прекращать эту странную… кормежку.
— Тиль, если я попрошу тебя заткнуться — ты будешь послушной девочкой? — очень хрипло говорит Рэйвен, и я чувствую его губы прямо у моего уха.
Хочу сказать, что это очень грубо, но почему-то не могу вымолвить ни слова.
Пальцами свободной руки он продолжает медленно приспускать шнуровку, пока, наконец, я не чувствую приятную свободу в груди. Герцог опускает корсет ниже по моему телу — до талии и по бедрам, где его пальцы почти невесомо касаются ямочки над бедром.