– Жаль, – произнёс Оливер. – Но по крайней мере он разрешил вам остаться в коттедже хранителя. Долго вы там живёте?
Лицо Тедди стало печальным.
– Слишком долго, – ответил он, и тут же в лесном тоннеле застонал ветер, зашуршал листьями и ветками у него за спиной. Оливер уловил запах гниющего мусора.
– Мне пора идти, – тихо сказал Тедди. – Если найду ещё желудей, принесу их тебе. Под действием солнечного камня они превращаются в порошок, если их внести в дом, но всё равно сохраняют свои лечебные свойства. Не позволяй им коснуться солнечного камня. Бедняги ещё недостаточно сильны для этого.
Тедди указал на плиты под ногами у Оливера. От жёлудя не осталось и следа. Оливер молча кивнул. Тедди повернулся и медленно пошёл в лес. Его силуэт становился всё темнее и темнее, пока совсем не растворился в тени.
Оливер побежал к дому, не сводя глаз с жёлудя, и как только добрался до задней двери, жёлудь у него в ладони сморщился и стал тёплым. Сердце Оливера забилось от волнения. Когда он вошёл на кухню, жёлудь превратился в пыль, и его рука начала чесаться.
Оливер натёр желудёвой пылью подбородок и всё лицо, и они тут же зачесались. Он заставил себя терпеть, чтобы дать жёлудю подействовать, как обещал Тедди. Но вскоре зуд превратился в жжение, и Оливер помчался в ванную и вымыл руки и лицо. Жжение прекратилось, но зуд стал ещё сильнее. И всё-таки это была не такая уж и большая цена за избавление от прыщей, подумал он.
Оливер пробежал по коридору и заглянул в комнату, которую они делили с Люси. Она по-прежнему спала в его постели.
– Люси, проснись! – крикнул Оливер ломающимся голосом, и Люси вскочила.
– Животные! – закричала она, оглядываясь по сторонам, и Оливер постучал по шкафу у двери.
– Тебе ещё снится сон. Вставай, у нас много дел!
Люси сонно кивнула и протёрла глаза, а Оливер помчался в сарай. Он чуть не забыл про канистры. Их было шесть, так что ему понадобилось три захода, чтобы загрузить их в багажник.
Закончив, Оливер несколько минут стоял и смотрел на Лес Теней. Он не знал, стали ли деревья ещё ближе, но ему было всё равно. Теперь, когда солнце ярко светило, у него начали болеть щёки, но только не от желудёвой пыли, а потому что он не мог перестать улыбаться.