— Товарищи провожающие, на выход! Поезд отправляется через пять минут, — послышался прокуренный голос проводницы, и тут же раздался ее настойчивый стук в дверь, которую она моментально бесцеремонно открыла. — Быстренько выходим, гражданочка, одна нога здесь…
Лев хотел проводить ее, но Лида не пустила. Поспешно поцеловала его и вышла, улыбнувшись, словно он уезжал на электричке за город. Потом встала под его окном, с трудом дотянулась до высокого пыльного стекла и пальцем нарисовала трогательное девчачье сердечко, пронзенное стрелой. Он сразу прикрыл его ладонью, словно пытаясь сохранить. Поезд протяжно загудел, снова тяжело вздохнул и тронулся, нехотя застучав по рельсам.
Но Лев знал, что это забилось ее нарисованное сердце…
А Лида осталась стоять на платформе с высоко поднятой рукой и изящно выгнутым запястьем, как умирающий лебедь в агонии. И как только поезд прочавкал мимо, рука ее бессильно упала и она дала волю слезам. Не лебединым. Обычным.
Бабьим.
А семья собиралась в отпуск, и это было как раз вовремя. Алена даже обрадовалась, что неожиданный отъезд Льва почти совпал с их ежегодным отдыхом в Доме творчества писателей в Юрмале, под Ригой. И у Лиды сейчас хотя бы не останется много времени на страдания: надо собрать девчонок, самой сложиться, подшить-перешить, Каролину вызвать, вдруг новое-модное приглянется, Лида обожала обновки. В общем, старалась занять мать чем только возможно, чтоб та не сидела кучей в ожидании вестей от Левушки. Уехал так уехал, это было предсказуемо. Пусть не сам отъезд на ПМЖ, а то, что был и нет его, факт исчезновения. Все равно рано или поздно ушел бы, такие странные отношения долго не живут, Алена была в этом уверена. Пусть им вместе хорошо, пусть общие интересы, молодецкий задор и нежность — так оно, собственно, и было, и считывалось с них, но люди со стороны все равно прятали кривые ухмылки, пара эта вызывала непонятное или, точнее, недопонятое чувство. Да и сама Алена продолжала удивляться такому мезальянсу, хотя в глубине души мать совсем не осуждала.
Любимая мама ее, эта прекрасная и, в общем-то, чрезвычайно добрая самка богомола, поначалу довольствовалась мужчинами на пять-десять лет младше. Подробности добрачной Лидкиной жизни рассказали Алене добрые мамины подруги, Павочка так выступала с целыми сагами! Но потом Алла стала наблюдать за мамой и сама. То есть ничего она на самом деле не наблюдала, просто таким был фон ее жизни с детства, привычная картина, рутина, будни. И Алла свято верила в то, что многообразие молодых спутников матери — абсолютно в порядке вещей, так, видимо, со временем должно происходить у всех женщин. И по мере того как Лидия расцветала и зрела, шмелики вокруг нее становились все моложе. Нет, это были, конечно, не мальчики, а вполне взрослые и солидные мужчины, всего-то минус двадцать — двадцать пять лет от Лидиного и так вполне уже спелого возраста. И как Алла поняла уже совсем после, это была все же аномалия — легкая, хоть и редко встречающаяся среди женских особей человеческой вида. Ничего сверхъестественного, конечно, всякое бывает. Но всем объяснить это трудно, ведь люди — они такие люди, что никакими объяснениями не интересуются и трактуют всегда все по-своему.