Моз вздрагивал от рыданий, а я тихо гладила его по спине, стараясь хоть немного утешить. Смерть невозможно осознать или пережить, невозможно уменьшить боль от потери того, кто нам близок. Утрату можно только принять. Смерть учит нас смирению и покорности, оставляя взамен лишь тоску.
Пока мы тихо горевали, люди потихоньку разошлись, и на крыльце остались только мы вчетвером. Притихший чертяка сидел рядом и беспорядочно возил лапками по земле, рисуя всякие каляки. Вдруг он дернул меня за рукав и прошептал:
– Кира, смотри. – Я обернулась и посмотрела на кучу пепла, в то место, куда нетерпеливо тыкал фамильяр.
Мне показалось, что в горстке золы что-то шевелится. Я опустилась на четвереньки и принялась руками разгребать пепел. Все, кроме чертяки, недоуменно уставились на меня. Среди теплой пыли мои пальцы нащупали что-то мягкое. Отбросив остатки мусора, я вытащила на свет маленького цыпленка.
– Мистер Моз, смотрите, – позвала старика.
– Коржик? – прошептал он, неверяще уставившись на комочек в моих руках. – Коржик!
Старик засиял и, бережно взяв в руки малыша, прижал его к сердцу.
– Я даже не подозревал, что ты так умеешь, – проворковал мужчина, не обращая ни на кого внимания. – Надо тебя срочно согреть и накормить.
Цыпленок жался к теплым стариковским ладоням и доверчиво заглядывал в глаза. Счастливый мистер Моз скрылся в стенах своей таверны. Мы же решили, что пора идти домой.
– Петух-феникс? Первый раз такое вижу, – удивился Шнырь.
– В наше время еще и не такое бывает, – отмахнулась я. – Сейчас нужно скорее сообщить Гаспару о том, что защита деревни уничтожена и здесь слоняются подозрительные люди.
– Думаешь, они искали древний кроуновский артефакт? – предположил Крис, помогая мне подняться с колен.
– Вполне возможно, – проговорила я, отряхивая платье. – В любом случае Кроуны должны об этом знать.
И мы поспешили в поместье – сообщить о непрошеных гостях, что хозяйничают на герцогской земле.
Поскольку в поместье мы вернулись за полночь и искать Гаспара не было смысла, решили отложить разговор до утра. Уставшие, разбрелись по комнатам.
Оказавшись в наших покоях, Шнырь сразу же метнулся к гостиному шкафчику и, достав оттуда хрустальный графин с янтарной жидкостью, налил себе рюмочку. Потом вопросительно уставился на меня:
– Будешь?
– Это одна из твоих настоек? – подозрительно нахмурилась я.
– Буду я еще свое сокровище на тебя переводить, – проворчал чертяка. – Это бренди.
– Откуда? – уточнила я.
– Из кладовой бутылку прихватил, – нетерпеливо объяснил он. – Так ты будешь или нет?
– Наливай, – махнула я фамильяру рукой, и он покорно наполнил еще одну рюмку до краев.