Мы молча чокнулись и выпили. Крепкий напиток сразу же блаженным теплом растекся по венам, снимая зябкость и усталость тяжелого дня. Во рту заиграл приятный привкус жженого сахара и винограда.
– Знаешь, Кира, – вдруг начал Шнырь, – я сегодня так испугался, что с тобой может что-то случиться…
Я удивленно подняла брови.
– Знаю, что иногда перегибаю палку и что не такого фамильяра ты себе хотела бы, но я очень стараюсь стать достойным столь замечательной ведьмы, как ты… – вдруг тихо признался он.
События сегодняшнего дня сделали меня чересчур мягкой и эмоциональной, поэтому на внезапное проявление любви я отреагировала весьма бурно.
– Ну что ты, Шнырик! – кинулась обнимать чертяку. – Ты самый замечательный из всех фамильяров! И другого мне не надо!
– Правда? – проникновенно заглядывая мне в глаза, спросил он. – Ты меня любишь?
– Конечно, люблю, – улыбаясь, призналась ему.
– А раз любишь, значит, отпустишь пропустить рюмочку с горгульями? – уточнил он, смущенно отвернувшись.
Мои расшатанные эмоциональные качели качнулись вновь, склоняя чашу весов отнюдь не в пользу фамильяра и буквально за секунду разгоняя меня от бескорыстной доброты до запредельной злости.
– Ах ты ж зараза рогатая! – взвилась я. – Я-то думала, ты по-настоящему переживаешь! А ты просто на пьянку слинять хочешь?!
– И ничего не просто, – надулся он. – А в разведывательных целях! И вообще! Имею я право отдохнуть? Чтобы меня никто не дергал за хвост, не выдергивал из шкафов вместе с дверью и не мочился на меня?!
Я злобно пыхтела, но молчала. В последнее время чертяке действительно доставалось больше всех. Он, несомненно, заслужил отдых.
– Ладно уж, иди, – милостиво отпустила фамильяра. – Но учти, вытворишь что-нибудь, я на тебя заклятия вечной трезвости навешаю!
Шнырь счастливо чмокнул меня в щеку и, схватив бутыль со своим драгоценным варевом, скрылся, выскочив в непроглядную темноту балконной двери. Я же, наскоро умывшись, отправилась спать, чтобы встретить новый день с новыми силами.
Глава 25
Не пущу скелет во двор, спрячу свой большой позор[20]
Утром, собираясь на завтрак, я приводила в порядок платье Глории, позже намереваясь попросить Труди вернуть его владелице. Вдруг из кармана выпал маленький сверток. Вчера я совершенно забыла о нем. Теперь же с любопытством развернула. Внутри была небольшая подвеска и короткая записка:
«Дорогая Кира!
В благодарность за спасение примите от меня этот скромный подарок.
Однажды перо сохранит вам жизнь.
Искренне ваша, Мэри Гаравэйн».
Я повертела бумажку в руках. Письмо показалось странным и, если честно, немного пугающим. Однако кулон оказался очень красивым. В маленькой изящной бутылочке парило крохотное золотистое перышко. Сосуд был крепко закупорен, а через отверстие в пробке продета тонкая золотая цепочка. Украшение мне понравилось, и я тут же его надела. Следом пришла Труди – сообщить, что меня уже ждут в столовой.