В ходе скорее ритуального, чем вызванного необходимостью чаепития неожиданно бурно разгорается обмен мнениями о прошлом Чжэнда, и в частности о восстаниях в этом районе. Смысл улавливаю с трудом, но сохраняю внимательный и понимающий вид. Следующий этап — знакомство с деревней — более интересен. В роли гида и рассказчика выступает «помощник старосты Лю», как его там называют (рис. 39).
Сухощавый, энергичный, мне кажется, он из той категории людей, которых принято называть непоседами и всезнайками. Для своих 66 лет он весьма бодр и активен. Лю действительно был помощником старосты деревни. «До освобождения», — разъясняет мне Ли Мао. Это значит до 1949 г. Безусловно, рубеж в истории страны и сознании каждого китайца исключительно важный, и пройден он не так давно, но называть человека по должности, которой он лишился 35 лет назад, — такое возможно только в китайской деревне, где чинопочитание культивировалось на протяжении многих веков и любая, даже самая маленькая административная «шишка» вырастала здесь до необъятных размеров. Но как бы то ни было, Лю является как бы носителем и хранителем истории деревни, которая насчитывает уже несколько столетий, и именно к нему, как к старейшине и старожилу, обращаются в случаях спорных и неясных. Годы прошли, но авторитет остался.
Сейчас Чжэнда — средняя по всем меркам деревня с населением немногим более тысячи человек. Невзрачные — глина пополам с соломой и кое-где немного дерева — домишки в беспорядке спускаются к подножию холма, к желтеющим внизу прямоугольникам цветущего рапса и отражающим хмурое небо рисовым чекам. Внизу — несколько домов посолиднее, из дикого камня и серого кирпича, полуокруженные аккуратно выложенными каменными заборами. На многих камнях — белая крошка известкового налета.
Столетия назад вся деревня прижималась к макушке холма и была обнесена (где-то в конце XVII в.) прочной стеной. Эти-то укрепления и превратили Чжэнда в важный стратегический пункт всего района, на нее были возложены исключительно важные функции «сдерживания» и «ограничения» «инородцев», ибо дальше на север и северо-восток начинались владения беспокойных мяо. Поэтому «справедливая деревня» не раз оказывалась в центре ожесточенных сражений, пережила немало бурных и волнующих лет.
Сегодня стены уже не существует. Не так давно, всего 20–25 лет назад, она была разобрана, а камень пущен на строительство водохранилища и нужды сельчан. Вот откуда следы извести на оградах. Жаль, конечно, что утерян для истории один из немногих памятников старины в Тунжэни, и даже то, что он послужил решению задач важных и нужных — развитию сельского хозяйства района, — как-то не растворяет неприятного осадка.