Рядом с альбомом валялась старая книжка в мягкой обложке. Рейчел такую не знала.
Рут указала на газетную вырезку в альбоме:
— Помнишь эту девчушку? — Рут ткнула пальцем в заголовок. — Помнишь эту девочку, Салли Хорнер?
— Конечно, помню, — ответила Рейчел.
— А помнишь Фрэнка Ласалля, ее похитителя?
— Конечно, помню, — повторила Рейчел.
Впоследствии она признавалась мне. что в этот момент похолодела. Но Рут ничего не заметила и не поняла дочкиной реакции.
— Да уж, громкое было дело, — не унималась Рут. — О ней упомянули в этой книге, «Лолите»!
О романе Рейчел слышала впервые. Много лет спустя сюжет пересказала ей сестра, Вирджиния, которая по настоянию матери прочла роман, ту самую потрепанную книжку в мягкой обложке. Вирджинии тогда было шестнадцать; сперва она не понимала, зачем мать уговаривает ее прочесть книгу. Рут объяснила: «В "Лолите" рассказывается история девочки по имени Салли Хорнер. Она умерла, когда тебя еще на свете не было. Это та самая девочка, которую я помогла спасти от человека по имени Фрэнк Ласалль». Для Рут это был не просто роман, но литературное доказательство собственной важности, того, что единственный ее достойный поступок сродни героизму. Вирджинии, разумеется, пришлось прочитать роман: слова матери эхом звучали в голове. Однако, читая «Лолиту», девушка поневоле вспоминала, как жестоко мать обходилась с родными детьми.
Глядя на альбом с вырезками, Рейчел поняла: если ей не хватит духу сказать об этом сейчас, она никогда не осмелится заговорить.
— Мам, я должна тебе кое-что сказать. Я никогда об этом не говорила. Фрэнк Ласалль насиловал не только Салли. Он изнасиловал и меня.
Как-то раз, когда Салли была в школе, Фрэнк Ласалль зазвал Рейчел к себе в трейлер. Девочке было пять лет; льняные волосы ее были заплетены в косички, левая перевязана лентой. Рейчел любила наряжаться в полосатое черно-белое платье. С фотокарточки тех лет смотрит воплощенная невинность. Улыбка наивная, доверчивая. Взгляд кроткий; эта черта характера принесет ей немало бед.
Скорее всего, Рейчел была одна, но, может, и с кем-то из сестер. О фрэнке Ласалле ей больше всего запомнилось, что он был к ней добр. Казалось, он понимал, чего она хочет. Рейчел видела, что у Салли есть то, чего нет у нее самой: игрушки, настольные игры, отцовская любовь. У Рейчел не было ни игрушек, ни игр. А отец, Джордж, в ее жизни присутствовал чисто номинально: со взрослыми ему нравилось общаться больше, чем с собственными детьми.
Из всех вещей, которые были у Салли, Рейчел больше всего заинтересовали раскраски и цветные карандаши. Они напомнили Рейчел, как в три года она несколько месяцев пролежала с острой ревматической лихорадкой в больнице в Миннесоте. В больнице она посещала садик: домой не отпускали из-за карантина. И дома, и в больнице ей приходилось до того несладко, что даже десятилетия спустя Рейчел не думала о тех событиях, разве что какой-то запах или мимолетный образ вдруг пробудит воспоминания. Сейчас же она вспомнила, как родители навещали ее, улыбались до ушей, всячески подбадривали, а еще — как она научилась рисовать.