. Эта образованность гимназического учебника, перешагнувшего через работу над фактами прямо к выводам науки, следящая только за выводами, за верхами, но не складами. Ясно, что многое она и не может верно прочитать, вместо «Авдотьи» очень часто у ней выходит «обмокни»
[523]. Это образованность отцов, каков и есть Корш и компания. Отсюда у детей ералаш понятий и самых сведений. Системы никакой. Точка отправления, она же и система — это либерализм. Это бог, которого боятся и постоянно ему поклоняются. Боятся, как бы не сказать и не сделать чего-либо не либерального. Смешение языков, вавилонское столпотворение — вот результаты этой образованности. Она не имеет ни о чем точного понятия. Государство, искусство, религия — смешение понятий. Выводы из двух-трех данных без осмотра всех свидетельств. В последнее время Корш стал твердить, что у нас ничего нельзя перевести. Например, энциклопедический лексикон. Не пропустят, говорит, с озлоблением. Я говорю: «Чего не пропустят, того нам и не надо, ибо мы еще и азбуки не знаем». Нет, говорит, лучше вовсе не знать, чем знать в искажении. Все вам испортят. Попробуйте что-либо о евреях, о Византии. Я говорю, что мы не знаем что такое Константинополь, а история веры пусть в стороне. Вам не пропустят и Константинополь и его знать мы не можем. Ясно, что он стоит за верхние идеи. Я говорю о нижних, материковых познаниях, коих у нас нет. Разговор-то зашел именно по случаю того, что какой-то немец физиолог написал превосходную статью об отношениях Фридриха Великого с Ж. Ж. Руссо. Я говорю, что там это легко, ибо множество источников для общего образования, каковы, например, энциклопедические словари, где можно прочесть на букву Р — Руссо и на букву Ф — Фридрих. Там сказано все, что нужно для правильной постановки вопроса. Подробности можно добыть в других словарях и т. д. У нас где вы найдете? Ясно, что у него нет ни малейшего расположения к фактическому материалу и потому — к древним классикам. История для него важна только как облик известных либеральных тенденций.
20 сентября. От 7 до 11 семейное чаепитие. Он[524], жена, два сына[525], я и Румянцев, пришедший после меня. Граф говорит: «Принес вам свою исповедь». И рассказал, что Чепелевский подал проект министру внутренних дел выставки археологической в 1880 г., в 25 лет царствования, на которую дадут де московские купцы 300 000 рублей. Дошло до наследника. Наследник вызвал Уварова, который уже несколько месяцев подал в отставку из музея. (Наследник) просил его (Уварова) устроить. Он (Уваров) говорит, что или Чепелевский или я. Ясно только, что Уварову поручили наполнить музей хоть немного к открытию в 1880 г. Шильдбах