Князь Николай Сергеевич представил ему ведомости и хозяйственный кредит с доказательством, что нам не достает денег. В. князь защитил требования полиции. Я прибавил, что мы провинились перед городским благоустройством, что лошадей не могли добыть. Это, говорит, случайность, но все придет в порядок, и лошади будут. Разговор не был особенно приятен в. князю. Я, помолчав, опять свел разговор на вещи Постникова. Потом говорили о картинах выставки художественных произведений. Показывал он распятие, купленное им за 300 рублей. Дешево, ибо очень хороший памятник, бронзовый, XVI в.
Об азиатах разговор, что они самодуры. Однако видно, что музей от них ничего не получит. Князь Николай Сергеевич сказал, что они выделили 80 тысяч. В. князь сказал, что 25 тысяч. Я прибавил, что они скрывают. Когда было у них 70 тысяч, я предложил некую долю за квартиру музею. Недыхляев[760] сказал, что не 70, а 25 тысяч.
На прощание князь говорил: увидимся на открытии выставки. Вообще был любезен. Целые полчаса беседовал. Спрашивал, не приобрел ли музей что нового. Я сказал о пуговице и перстнях.
В. князь покраснел, когда мы начали разговор о чистоте мостовых (это было ему конфузно), что на это у нас денег нет, и мы не в силах исполнить требования полиции. Он заметил, что эти требования должны быть выполнены, что все войдет в свой порядок и т. п. Видно, что это его требования городского благоустройства. Я затем перевел разговор на постниковские вещи.
Повторяю это обстоятельство с целью обозначить, что в. князь очень добродушен в этом отношении в качестве генерал-губернатора. Другой бы нас распек как следует, а он, как девица покраснел и говорил стойко.
23 марта. Понедельник. Был в музее Д. В. Григорович[761], приехавший в Москву для устройства музея в Строгановском училище. Хвалил, что собрано много может быть. Просил изразцов, особенно просил издать мою брошюру о финифти, о которой говорил, что это единственный источник для всех, а теперь, когда все интересуются финифтью, так надобно всем иметь эту книжку. Предлагал мне ехать в Санкт-Петербург предстать пред его величеством и разъяснить, что надо изо всех монастырей, церквей собрать вещи в музей, разместить их в витрины с обозначением чьи, где эти вещи. Я отрицал, говоря, что это ни к чему не поведет. Заметил, что непременно государь помнит, как его обманули музеем. Обещали его устроить на частные средства, а не давши купцы ничего, ордена получили. Все это помнит государь.
Львов говорил, что Григорович устроить взялся у них только иноземный отдел, а русский предоставил ему, Львову, а что ему, Львову надо только все, где есть орнамент, что он собирает только орнамент.