Только у человека этот закон получает иное направление, именно по случаю свободы человека делать зло себе и добро. У человека является ограничение этого закона, т. е. ограничение его свободы, которое породило так называемую нравственность: не делай другому того, чего себе не желаешь. По природе животной эгоизм, особь человека та же, что и у всего живущего. Он не выходит из-под общего закона природы, что весь мир создан для его удовлетворения, прокормления, для его всестороннего пользования. Поэтому на первых ступенях человеческой жизни человек ел человека. Отчего же не есть людей, когда хочется есть, когда природа же требует пищи. Но в дальнейшем развитии этого закона человечество, как особый род, съело бы само себя, исчезло бы из живущего мира. Дабы (охранить свой род, человечество стало ограничивать свою волю, свободу, свой прирожденный эгоизм. Народилось понятие, что существует, кроме моей особи, моего вида, моего эгоизма, еще и род мой, который ставит передо мною свой эгоизм. Эгоизм целого рода, перед которым должен исчезнуть эгоизм особи, который съедает каждую особь во имя целей всего рода. Здесь начало борьбы личности, особи с обществом, с целями всего рода. Здесь и вырабатывается так называемая нравственность, т. е. законы общих целей или целей не личного только, но общего блага и добра, высшая организация человеческой жизни, высший организм человеческой жизни, который во имя эгоизма мировой жизни истребляет, потребляет все частное, особное, личное, эгоистическое в человеческом смысле.
Но здесь же на всех путях возникает отчаянная, неумолкаемая борьба между личным и общим. Эгоизм личности на всех путях теснится, порабощается эгоизмом общего, эгоизмом всего рода. Личность чувствует в себе мировой закон жизни, что все существующее создано для нее, как свидетельствует и писание, сказавшее, что мир создан для человека. Личность, индивид, особь, личный эгоизм имеет полнейшее право так размышлять, потому что так мыслит вся живущая органическая природа, потребляя все существующее для собственного своего довольства и счастья, не разбирая при этом, что твое, что чужое. Птица, съедая насекомое, разве помышляет, что это чужое добро. Она уверена, что это насекомое — ее собственность, благо оно попалось в клюв. Труд отыскания себе пищи и в человеческом уме превращает в собственность каждое добытое благо и добро.
Он только с нравственной человеческой точки зрения есть преступник, а с мировой точки он — труженик, добывающий себе пищу, как и все живущее в природе. В нескончаемой борьбе два эгоизма — личный, частный, особный, индивидуальный, возрожденный и воспитанный на общем законе жизни, и эгоизм человеческого рода, общества, государства, руководимый тем же законом жизни каждого организма, каждого индивида.