— Все это очень обыденно, не правда ли? — подшучивает Хоан. — Цветы бан, музыка кенов, экзотические обычаи, которые так понравились твоим коллегам писателям! И вдруг крайне прозаическая основа всей экзотики: борьба за питье кипяченой воды, за отдельные хлева дли буйволов и за клетки для кур!..
— Зря смеешься! Ты хорошо знаешь, что я отнюдь не ищу экзотики. И вообще не ради нее я приехала сюда! — отвечаю ему почти со злостью, не замечая озорных искорок в его глазах. Совсем забыла, что он любит беззлобно шутить.
Горы потемнели, стали как бы ближе и резче, словно хотят подойти к домам, сгрудившимся в этой долине. Взошла луна, серебристой пылью осыпав серое шоссе и заросли леса Электроэнергия в Шонла подается в дома только до одиннадцати часов вечера. Откуда-то издалека доносится сигнал московской радиостанции — голос неправдоподобно отдаленного мира. Город погружается в темноту: гаснут огни. Сверчки и цикады усиливают свою пронзительную и неумолчную музыку. Поет на все голоса вьетнамская ночь, тревожно шепчут что-то джунгли…
* * *
Мы и сегодня выезжаем очень рано: нам предстоит одолеть самый трудный, хотя и весьма живописный, участок маршрута. Нинь упорно молчит, лишь изредка я перехватываю его пытливый взгляд. Так и кажется, что он ждет — а не скажу ли я, после двух дней нелегкой дороги: «Хватит!». Вчера вечером я случайно услышала обрывки разговора, который он вел с Хоаном. Они повторили несколько раз знакомое слово май бай — «самолет». Неужели Нинь все еще думает, что обратный путь в Ханой я соглашусь проделать самолетом? Зря — этого он не дождется!
Спать пришлось мало: в пять утра меня уже подняли на ноги громкие звуки радиосигнала. Пришлось выбираться из-под противомоскитной сетки. Тревожно осматриваюсь вокруг: как с погодой?
Серое небо над горами начинает светлеть, появились жемчужные отблески. Холодная вода гонит прочь остатки сна. С удовольствием пью горячий горьковатый зеленый чай. Чувствую себя отлично.
Хап старательно осматривает и проверяет машину. Мы должны проделать значительную часть пути в полуденный зной — время особенно трудное для шофера в здешних условиях.
Едем довольно быстро. Два часа такой езды — и около восьми утра мы уже в горах. Вверху, вдоль красноватой ленты дороги, петляющей по склону, ползут облака. Заросли бамбука и дикие бананы исчезли, остались где-то далеко внизу. «Слоновья трава» с огромными стеблями и кудлатой верхушкой, вдвое выше роста среднего человека, пучками растет у дороги. Рядом с ней вижу и другие травы — высокие, похожие на чудовищные метелки. Ветровое стекло машины запотело, по нему сбегают капельки влаги. Достаю теплый свитер-пронизывающий холодок вызывает дрожь…