Эти слова вызвали шум в зале.
— Тарбаганья шкурка — вещь доходная, — сказал профессор, когда шум несколько утих. — Это промысел охотников, убивающих зверьков без разбора и сбывающих их шкурки предпринимателям. Таким образом, чума и вторгается в харбинские трущобы, в ночлежки Фудзядяна. Картины, которые наблюдала здесь русская экспедиция, достаточно трагичны. Мы сделали все, чтобы вокруг больного не разрастался эпидемический очаг.
Сообщение Заболотного было встречено овацией. Знаменитый японец крепко пожал ему руку.
«Хотя и нет окончательного доказательства, — говорилось в резолюции симпозиума, — что первые случаи этой эпидемии в Маньчжурии вызваны заражением от тарбаганов, однако весьма вероятно предположение, что «тарбаганья болезнь» тесно связана с легочной чумой…»
После заседания к Заболотному подошел Бутовский.
— Ну, как? Слышали? — спросил его профессор. — Формулировка, конечно, каучуковая: «Нет окончательного доказательства…» Но я ожидал худшего. Теперь — в степь, искать больных тарбаганов!..
Заслуги русской экспедиции по борьбе с чумой были оценены высоко. Международный симпозиум наградил Заболотного, Бутовского, Паллон и многих других грамотами.
Последние дни доживали герои-добровольцы на чужбине. Заболотный уже отдал приказ постепенно свертывать работу. В Маньчжурии до осени должна была остаться лишь небольшая оперативная группа.
Готовился в поход за тарбаганами и Заболотный; вместе с ним уезжали ассистент Чурилина и студент Исаев.
Заболотный, исходивший азиатские степи вдоль и поперек, был убежден, что ему удастся найти подтверждение своей гипотезы. Для этого ему нужен был всего лишь один больной тарбаган. Он докажет всему миру, что именно здесь, на Дальнем Востоке, больные тарбаганы носят в себе зловещие микробы в межэпидемический период.
В последний раз все члены экспедиции собрались в зале Противочумного бюро.
— Все вы со спокойной совестью возвращаетесь на родину, — обратился к ним Заболотный, — и я от всего сердца желаю вам счастливого пути! Вернее, почти все. Здесь, в Харбине, останутся до осени несколько человек, с том числе Беатриса Михайловна Паллон. Это совершенно необходимо. Эпидемиологическую настороженность мы пока еще не можем ослабить. Что касается меня и некоторых моих помощников, то нас ожидает напряженный труд по исследованию степных районов Маньчжурии и Забайкалья. Чума, которую мы с вами задушили, может вернуться, ибо она снова приняла незримую форму. Если мы не сумеем отыскать ее следы в природе, эпидемия рано или поздно повторится и соберет, быть может, еще более обильную жатву… Значит, надо во что бы то ни стало найти больных тарбаганов, сохраняющих в межэпидемический период чумные микробы. Правда, — продолжал он, помолчав, — сильные мира сего вставляют нам палки в колеса, но мы как-нибудь выйдем из положения.