Тогда Сюрэ-Каналь с головой был погружен в подготовку своих капитальных работ. Меня поражало и его умение выкроить время на научные исследования, и его неутомимость, которую я мог объяснить исключительно увлеченностью. Он хорошо знал гвинейскую деревню и первым приоткрыл секрет успеха среди крестьян идей Демократической партии Гвинеи.
— Эту партию противники в насмешку называли партией мальчишек и женщин, — как-то заметил он. Доля правды здесь есть.
Широкими мазками обрисовал Сюрэ-Каналь жизнь гвинейской деревни. Я увидел портреты кантональных старшин, окруженных «дворами» прихлебателей — слуг, полицейских, грио — певцов, знахарей. Старшины были полными хозяевами в своих волостях — кантонах, и крестьяне несли по отношению к ним множество мелких и крупных повинностей. Сюрэ-Каналь рассказал о положении молодежи и женщин — наиболее угнетенной прослойки африканской деревни. Он вспомнил о власти стариков, жестоко эксплуатирующих труд молодежи и женщин.
— Партии удалось привлечь на свою сторону всех недовольных среди крестьянства. Пожалуй, молодежь и женщины были особенно активны, — закончил разговор Жан Сюрэ-Каналь.
Независимость пришла в Гвинею в сентябре 1958 года, и в общем неожиданно. По газетам того времени видно, как менялось настроение страны. Тревога майских дней, когда крайняя реакция подняла мятеж в Алжире, когда в Париже пало правительство, сменилась напряженным ожиданием после прихода к власти генерала де Голля. Вскоре пошли разговоры о том, что генералом разрабатывается проект новой конституции для Франции и ее колоний. По мере того как из Парижа приходили все новые слухи о характере проекта, в Конакри начались дискуссии о будущем страны.
История любого народа изобилует крутуми, зачастую неожиданными поворотами. Весной 1958 года на пороге резкого поворота находилась Гвинея. Народ этой бедной и небольшой страны был готов не спешить с требованиями независимости ради сохранения единства с другими французскими колониями. Лидер гвинейцев Ахмед Секу Туре утверждал в то время, что ждет от повой конституции признания полного равенства прав африканских и французского народов, а также сохранения теснейшей федерации всех африканских колоний Франции. При выполнении этих условий он готов был призвать свой народ к голосованию за проект новой конституции. Потянулись дни тягостного ожидания — какой будет реакция Парижа на эти требования Конакри.
Париж не пошел на уступки. Он предпочел скорее предложить африканским странам, не согласным с его конституционным проектом, независимость, чем пригнать их равноправие с Францией в составе будущего Французского Союза. Это был жест высокомерный, но смелый. Для разъяснения своей позиции генерал де Голль предпринял поездку в Африку, прибыл он и в Конакри. Здесь он вновь подтвердил, что народам, которые проголосуют против его проекта, будет предоставлена независимость.