Мне кажется, что исследователей — влекла сюда самая человеческая из людских страстей — страсть разгадывать загадки, страсть открывать и себе и другим людям нечто новое, ранее неизвестное. Путешественники, идущие к Нигеру, переносили невероятные лишения, ежеминутно подвергались опасности погибнуть от болезни или копья, но пока все течение реки не было нанесено на карты, они не остановились.
Трудно читать без волнения записки, дневники, письма некоторых из них. Мне особенно врезалось в память последнее письмо, полученное от шотландца Мунго Парка уже много месяцев спустя после его гибели во время второго путешествия к Нигеру. Это был упорный, железной воли человек. Он отправился к великой реке за две недели до начала дождей в 1805 году и, может быть, добился бы успеха, если бы не начавшиеся лив-ни и лихорадка, их всегда сопровождающая. В своем последнем письме он писал: «Мне горько говорить, что из сорока пяти — европейцев, оставивших со мной Гамбию в полном здравии, ныне осталось в живых только пятеро, т. е. три солдата (один сошедший с ума), лейтенант Мартин и я сам.
Боюсь, что по этому отчету ваше лордство (письмо адресовано государственному секретарю Англии лорду Кэмпдену) будет считать наши дела в весьма безнадежном состоянии. Но уверяю вас, я далек от отчаяния… Сегодня я поднял британский флаг и поплыву на восток с твердым решением открыть завершение Нигера или погибнуть в этой попытке. Пока я не слышал ничего, на что мог бы положиться для выяснения отдаленного течения этого могучего потока, но я все больше и больше склоняюсь к мысли, что он может заканчиваться только в море.
Мой дорогой друг господин Андерсон и также господин Скотт оба мертвы, но хотя бы все европейцы, что со мной, умерли и хотя бы я сам был наполовину мертв, я не отступлюсь. И если я не смогу преуспеть в цели моего путешествия, то хотя бы умру на Нигере».
Только африканец Исаако, доставивший это письмо, уцелел из всех, кто шел с Мунго Парком.
Онитша, куда паром наконец добрался среди вертящихся вокруг пирог, оказалась довольно крупным городом. Издалека, с борта парома, он казался очень зеленым, очень светлым и даже богатым. Но когда я ехал по его пыльным улицам, то видел ту же бедность, то же запустение, что и в других африканских городах и столицах. Кое-где за небольшими, полными цветов садиками виднелись виллы людей преуспевших, выбившихся. Их было, видимо, немало в этом важнейшем торговом центре Восточной Нигерии.
Мне рассказывали, что в Онитше находится едва ли не крупнейший во всей стране рынок.