Решившись, Синан крепче стиснул руки у Тани на талии, прижал ее к своей груди и, впервые дав себе волю, поцеловал ее – жадно, торопливо, словно боясь, что морок пройдет, и Таня снова исчезнет, выскользнет из рук, водой утечет сквозь пальцы. Она сначала замерла, ошеломленная его напором, но потом поддалась, губы ее раскрылись, руки обвились вокруг его шеи. Синану казалось, он плывет, окутанный лавандовым дурманом. А весь внешний мир растворяется, исчезает, ненужный и не важный сейчас. Оставались только Танины прикосновения, только ее нежные руки, быстрые пальцы, сбившееся дыхание, потемневшие глаза и волосы, серебристым потоком струящиеся по плечам.
– Пойдем… Пойдем ко мне… – хрипло прошептал Синан.
И Таня не отказала, быстро кивнула и спрятала лицо у него на груди.
Он не помнил, как они переместились в спальню. Наверное, потому что так и не выпустил Таню из объятий, просто не мог перестать к ней прикасаться. Он столько времени запрещал себе даже думать об этом, держал себя в руках, рано или поздно его выдержку должно было прорвать лавиной, и вот теперь это произошло.
Дверь спальни захлопнулась за ними. Синан подрагивающими неловкими пальцами пытался расстегнуть пуговицы у Тани на платье. Припал пылающими губами к мелькнувшей в раскрывшемся вороте ключице.
– Я люблю вас, люблю, Та-неч-ка… – прошептал он.
Услышал в ответ полувздох-полустон:
– Синан…
И в этот момент в стоявшем на столе ноутбуке, который он забыл выключить, выходя из комнаты, что-то запиликало. Таня вздрогнула.
– Звонят… – негромко сказала она.
Синан отмахнулся:
– Пусть… Это потом…
Он снова припал к ее губам, словно к живительному источнику, дарящему прохладу в выжженной солнцем пустыне. Таня выгнулась в его руках. И в ту же секунду в ноутбуке что-то прожужжало, и в программе связи включился автоответчик.
– Добрый день, Синан-бей, – зачастил бодрый голос детектива. – К сожалению, связаться с Ириной Королевой мне не удалось. По моим данным, эта женщина сейчас постоянно проживает в Новой Зеландии. Считаю, что дальше находиться в России мне будет нецелесообразно. Вылетаю в Стамбул ближайшим рейсом, по прибытии представлю вам все результаты расследования по делу Татьяны Соловьевой.
Таня мгновенно замерла, словно вся помертвела. И в голове у Синана набатом забилось единственное слово: «Катастрофа!» Старый идиот, как он мог, почему не выключил компьютер? Все испортил, все.
Он еще продолжал надеяться на что-то, не разжимал рук. Но Таня, еще секунду назад живо отвечавшая на его ласки, сделалась как каменная. Перевела дыхание, осторожно высвободилась. Взглянуть ей в лицо и увидеть, каким чужим, отстраненным оно стало, было страшно. Но еще страшнее было встретиться с ней взглядом и прочесть в ее глазах боль предательства.