Там, где течет Иравади

Бирму мы почувствовали еще в самолете — воздушная болтанка встряхнула даже самых больших любителей подремать в дороге. Поднялась суета, послышались тяжкие вздохи — казалось, природа мстила тем, кто оставался равнодушным к ее раскрывавшимся красотам. Над нами — удивительно чистое небо, глубокое, синее, и ослепительное веселое солнце, а внизу, вместо белого снега и обледенелых гор, — зелень лесов и голубизна озер. Началась земля тропиков, горячая и знойная, в дрожащей дымке испарений. Чудилось, будто дышит она тем глубже и ровнее, чем выше поднималось солнце и чем дальше мы мчались на юг. И наш работяга ИЛ-14 невольно покорялся этому могучему дыханию земли: вдох — и самолет увлекается вниз, выдох — и он снова взмывает.

Воздушная качка на меня не действовала, и я не отрывался от иллюминатора, жадно всматриваясь в плывущую под нами бирманскую землю. Тянулись красноватые округлые холмы, покрытые кудрявой зеленью, затем показалось рыжее с прозеленью лоскутное одеяло рисовых полей, которое то расширялось до самого горизонта, то разрывалось рощами и перелесками. Всюду виднелись белые и золотистые пятнышки, и я всполошился: да ведь это же знаменитые пагоды! Вдруг впереди из изумрудной зелени взметнулся ввысь узкий язычок сверкающего пламени. Он горел, искрился золотом, словно дневной маяк для воздушных лайнеров.

— Пагода Шведагон, — коротко сообщила стюардесса, — Рангун.

Каждый большой город имеет свое лицо, и в этом отношении Рангун не представляет исключения. Неповторимостью своих черт он отчасти обязан Шведагон-пагоде, которая горделиво возвышается над бирманской столицей. Каким бы путем вы ни добирались в Рангун — морем ли, по реке или по воздуху, — вы отовсюду увидите Шведагон.

Здравствуй, Бирма! Двенадцать тысяч километров и крепкие русские морозы остались позади. Здесь полыхала июльская жара, но встречавшие нас товарищи утешали, что это самое прохладное время года. «Что же будет с нами летом?» — мелькнуло в голове у каждого, когда мы с перекинутыми через руку пальто, в шерстяных костюмах очутились на бетонном поле аэродрома и начали обливаться потом под пронзающими огненными лучами солнца. Но эта мимолетная тревога вскоре уступила место легкому волнению, ожиданию каких-то необычных встреч и впечатлений.

Тропики! Ну чье воображение не волновали их экзотика и романтика еще на первых уроках географии? Кто из нас не увлекался рассказами и книгами о жарких странах, где никогда не бывает зимы; где растут стройные пальмы, увешанные кокосовыми орехами; где слоны, тигры и обезьяны разгуливают на воле? Кто из нас, едва научившись читать, не заразился на всю жизнь желанием хотя бы попробовать кокосового молока или плода манго, не жаждал заглянуть в таинственную бездну вечнозеленых джунглей, хранящих необыкновенные тайны?