Предисловие. Мрак книги «Мрак»
Тот далекий 2004 год был весьма плодоносным для молодого издательского дома ИГАМ из Белграда. На Международной белградской книжной ярмарке наибольший интерес вызывали произведения трех писателей – Браны Црнчевича, Радована Караджича и Александра Вулина. И все три книги вышли в нашем издательстве.
Мы не побоялись издать эти три очень разных произведения. Три великолепных качественных текста. Хотя мало кто из издателей решился бы на это. Прежде всего из-за того, что речь идёт о писателях, которые не просто имеют активную политическую позицию, но и занимаются политикой профессионально.
И так – в том далеком 2004 году мы открыли Сербий нового писателя Александра Вулина.
Александр Вулин опубликовал в издательском доме ИГАМ свой роман Мрак.
Это текст с своеобразной повествовательная мелодикой: нарративный блюз в функции лейтмотивизации микроплана, который помогает читателю достичь эмоциональной реакции, то есть, того, что едва ли не Томас Манн считал одним из условий хорошего произведения. Александр Вулин – единственный в современной сербской литературе писатель, который умеет это делать.
Кроме того, это еще и весьма емкий текст. Это атомная бомба небольшого объема, это сгусток чудовищной энергии, переплетение судеб, где нет главного. Это такие шахматы без королевы. Но этот шахматный этюд такой силы и мощи, что у читателей захватывает дух.
В русской литературе есть подобное по форме и силе воздействия произведение – это Один день Ивана Денисовича Солженицына, где мир дан через суженное, но очень сфокусированное восприятие мира одного человека.
Мрак начинается и заканчивается одним и тем же предложением. Предложением из всего одного слова: «Мрак». Но эта кольцевая форма полностью заполнена всевсевозможными оттенками мрака: темнотой подземного коридора, сумерками души, политическим сгустившимся мраком «пятиоктябрьской» революции и так далее.
Это – мрак.
Полный…
Кромешный.
Безнадежный.
Александр Вулин жесток: он переносит нас в мир, где человек лишён абсолютно всего – прежнего себя, дома, веры, имущества, надежды.
Настоящее темно, прошлое печально, а будущего – не будет.
Нет ни Бога, ни дьявола.
Некому молиться, некому продать душу.
Души, кстати говоря, тоже нет.
Есть – здесь и сейчас.
Коридоры гибнущей шахты.
Холод вонючей воды, писк мокрых крыс и исповедь отчаявшейся души.
Исповедь без личности.
Человек исчезает, расслаивается под прессом реальности.
