— Нет! Ты все неправильно понял, Никос.
— Действительно? Что ж, вот как это было. Когда я попросил тебя выйти за меня замуж. Когда я прилетел в Нью-Йорк на похороны твоего отца, я понятия не имел, куда шел. И только потому, что ты сознательно скрывала это от меня, Кейт.
— Что ж, если я это сделала, то просто потому, что пыталась как можно дольше удержать то, что у нас было.
— Ты знала, Кейт. С самого начала ты знала, что у нас нет будущего. Даже когда ты приняла мое предложение руки и сердца. Даже когда я надел тебе обручальное кольцо на палец.
— Нет! Ты искажаешь мои слова.
— Тогда почему это кольцо чудесным образом исчезло к тому времени, когда я прибыл в Нью-Йорк?
— Ты знаешь почему. — Кейт посмотрела себе под ноги. — Когда папа заболел, я больше не хотела его расстраивать…
— О да. Спасибо за это, Кейт.
— А потом он умер. А потом…
— Ну да, — скривил губы Никос. — Я знаю, остальное уже история. А теперь мы в настоящем, и у меня есть деньги и власть.
Как ты себя чувствуешь, Кейт?
Он расправил плечи, глядя на нее сверху вниз.
— Ты льстишь себе, если думаешь, что еще можешь меня расстроить.
— Не верю, Кейт!
Охватив подбородок Кейт рукой, Никос поднял ее голову, пока ее изумленный взгляд не встретился с его глазами.
— Твое лицо говорит об обратном!
— Это о чем же?
Но у нее все равно не было возможности ответить. Потому что Никос отвернулся, оставив Кейт стоять на тротуаре, а сам пошел к картинам, расставленным у перил. Когда он подошел к художнику — пожилому джентльмену в берете и хлопковой куртке, застегивающейся на одну пуговицу, — тот поднялся со стула и начал что-то говорить Никосу.
Кейт осталась на месте, кипя от злости. Она видела, как художник посмотрел на нее, сказал что-то Никосу, затем жестом пригласил ее подойти ближе. Кейт неохотно сделала, как ей сказали, держась на расстоянии от Никоса.
— Прошу вас, мадемуазель. — Художник театрально взял Кейт за руку и поднес ее к пересохшим губам. Отпустив ее руку, он взял ее за подбородок, повернув голову сначала в одну сторону, затем в другую. — Великолепно, — пробормотал он себе под нос, прежде чем снова обратиться к ней. — Вы идеальная муза для художника.
— Спасибо. — Кейт смущенно улыбнулась.
— Все художники, должно быть, выстраиваются в очередь, чтобы нарисовать вас, а? — Он продолжал смотреть на нее.
— Нет-нет.
— Тогда я разочарован молодым поколением. Если бы я был на двадцать лет моложе, я бы не позволил вам уйти. Может быть, вы позволите мне нарисовать вас?
— Ой, я так не думаю…
— Перестань, Кейт, — прервал ее Никос с легким весельем в голосе. — Почему нет?