— Да, — сказал Никос твердо. — Но она оставила меня и моего отца задолго до этого. Фактически в мой второй день рождения. С того дня я никогда ее больше не видел.
— Ой, извини, Никос. Я не знала. — Зеленые глаза Кейт наполнились тревогой. — Почему ты никогда не говорил мне об этом раньше?
Никос резко вздохнул.
— Я не думаю, что ты можешь критиковать меня за сокрытие информации о моей семье! И на всякий случай, если у тебя возникли какие-либо сомнения, я не хочу твоего сочувствия. Это я должен тебя жалеть.
— Почему?
— Потому что у тебя такая мать, как Фиона. Если она пример материнских добродетелей, то лучше обойтись без нее.
Он увидел, как Кейт вздрогнула. Она с самого начала встала на сторону матери и не пыталась извиниться за ее поведение во время первой встречи — за ту чрезвычайно неловкую ситуацию, которую целиком создала Кейт. Более того, она скрывала его, как грязную тайну, как что-то постыдное. Она не дала ему шанса выиграть раунд против Фионы.
Никосу было наплевать, что о нем думает Фиона О'Коннор. Конечно, он был шокирован ее поведением. Но он бы отмахнулся от этого, проигнорировал бы ее оскорбительные комментарии, посмеялся над ними, если бы Кейт поддержала его. Он наивно думал, что любовь, которую он испытывал к ней, была сильной, чтобы противостоять сильнейшему натиску.
Как он ошибался.
Теперь, глядя на нее, он чувствовал, как непрошеные воспоминания нахлынули на него. О чем он только думал? Конечно, Кейт его никогда не любила. Она ясно дала ему это понять в тот мучительный день, когда хоронили ее отца.
Никосу было ужасно смотреть на Кейт, испытывающую мучительную боль. Она казалась такой одинокой — как будто ей и ее матери пришлось нести на себе тяжесть смерти Берни.
Но Кейт оттолкнула его, отвергла все, что он пытался сделать для нее, все его попытки утешить ее — как будто она обвиняла его в смерти своего отца.
Полностью отстраненный, Никос проглотил свою гордость и скрылся в тени, не желая причинять Кейт больше горя, чем она уже испытывала. Их помолвка была отложена по вполне понятной причине. Кейт сказала матери, что Никос все это придумал.
Он спал в отдельной комнате, сидел сзади на панихиде, держался подальше от всех, наблюдая за тем, как Кейт общается с гостями, утешает свою плачущую мать, приветствует всех скорбящих. Но к тому времени, когда последний гость ушел, напряжение дня было написано на ее лице.
Так что в ту ночь, после того как Кейт извинилась и ушла в свою комнату, Никос решил пойти за ней, намереваясь хоть немного утешить ее.
Когда он постучал в дверь, ответа не последовало, поэтому он тихо вошел. Комната была пуста, но, поскольку Никос стоял в дверном проеме, он увидел, как Кейт появилась из ванной с чем-то в руке. Она подпрыгнула, когда увидела его.