— Знаете что, — я отчего-то возмутился, — так ведь огульно что хочешь охаять можно! Я конечно, не большой любитель голубцов, вот только подавчера… — Тут я осекся, запоздало сообразив, что сообщать миз Релер о моих натянутых отношениях с Мерриллом не стоит.
— Почему огульно, — спокойно возразила Элис, будто не обратив внимания на мою заминку. — Вот скажите мне, Майкл…
— Миша, — поправил я. — Это полное имя у меня такое — Миша.
— Извините, — Она по прежнему мило улыбалась при каждом извинении, но теперь это производило на меня совсем иное впечатление: вроде резиновой оплетки на стальном стержне. — Вот скажите, Миша: отчего в последние полтора столетия прекратили присуждать Нобелевские премии по литературе?
— Правильно сделали, что перестали, — высказал я свое неквалифицированное мнение. — Кого сейчас помнят из лауреатов двадцать первого века? Или двадцатого? А кто прикладную социодинамику предсказал? Азимов! И работы его, между прочим, входят в обязательный курс по этому предмету. Я уже не говорю об алиенистах. Ихнее священное писание тоже премий не удостаивалось. Премии, если хотите знать мое мнение, дают тем, кто вписался в свое время. А чтобы тебя запомнили, свое время надо обогнать.
— Возможно, вы и правы, — В глазах ее мелькали искры, — но я не об этом. За последние двести лет практически не появлялось новых идей, новых течений в искусстве, в науке. Мы пережевываем наработанное предыдущими поколениями, и не создаем своего.
— Не пережевываем, а перевариваем, — поправил я. — Предки столько всего натворили — нам еще сотню лет питаться.
— Нет, Миша, — Элис покачала головой. — Это все словоблудие, а не ответ.
— Ответ может дать социодинамический анализ, — буркнул я, обиженный столь низкой оценкой своих логических построений.
— Я его провела, — ответила Элис гордо.
Я не обманул ее ожиданий — выпучил глаза.
— И?
— И, по моим оценкам, культура Доминиона находится в состоянии нестабильного равновесия. Колонизация поглощает все ресурсы, но стремление развиваться — оно-то не исчезает, не сублимируется, как могло бы быть, иди экспансия спонтанно, а накапливается. Достаточно чуть толкнуть — и…
— И?
— Много сект на Луне? — ответила Элис вопросом на вопрос.
— Много! — брякнул я. — Сотни четыре мелких, а главных с десяток.
— Вот и ответ. Унифицированная культура на нынешнем этапе просто нежизнеспособна. Начнется дивергенция. Мы вступим в эпоху Расщепленного человечества.
— И когда же наступит это светлое время? — попытался я поиронизировать.
— Через неделю, — усмехнулась Элис, и я усмехнулся с ней. Я еще не знал, что она права.