* * *
Егор Федорович Галибин, умерший уже лет тридцать тому назад, был знаменитый советский писатель – прозаик и театральный драматург. Вот как раз «сладкий соцреалист», по классификации Кости Клименко. Неторопливый и подробный повествователь в своих военных и индустриальных романах (за что получал сначала Сталинские, потом Государственные премии), любимейший новеллист-сердцеед (на его книги в библиотеках записывались в очередь, несмотря на астрономические тиражи) и вдобавок большой мастер сценической интриги и ярких характеров (поэтому его пьесы шли по всей стране, от БДТ и МХАТа до безвестных гордрамтеатров).
* * *
Что же их троих, таких разных, вдруг соединило?
Вот об этом я вам сейчас расскажу.
* * *
Но сначала давайте на минутку вернемся к писателю Галибину. Кинем взор на его долгую и интересную жизнь.
Он родился в 1911 году, то есть смутно помнил Первую мировую и революцию. Провинциал, напористый и способный, он в тридцатые годы начал завоевывать Москву. Работал в литчасти Театра Мейерхольда и даже помогал мэтру писать сценарии его спектаклей («чисто технически» – как скромно говорил он потом в своих интервью). К середине тридцатых выпустил первый сборник рассказов и получил добрые напутствия от таких разных писателей, как Бабель и Шолохов. Однако его близость к Бабелю, Пильняку, Мейерхольду, Мандельштаму и другим врагам народа почти не отразилась на его благополучии; двухмесячный арест в конце 1937 года, и все. К 1940-му он издал роман «На крутом повороте», а его комедия «Скажи спасибо!» уже шла по всей стране. Во время войны работал в ГЛАВПУРе, на фронт выехал только однажды, в середине марта 1945-го, с заданием написать о взятии Вены – и тут же попал в плен, где пробыл ровно месяц и три недели. Был освобожден американцами и просидел у них до конца года – но и это ему не повредило. В плену написал повесть для детей «Гензель и Гретель» – о брате и сестре: брат был «гитлерюгендом», а сестра помогала красноармейцам бежать из плена. Сам Сталин на совещании с писателями сказал: «Эта книга имеет большое воспитательное значение, особенно в свете наших усилий по созданию новой, демократической Германии». Сталинская премия второй степени! Обрадованный Галибин тут же выстрогал роман «Письма братьев Гримм», где один брат был официальным нацистским историком, берлинским профессором, а другой – историком-марксистом и сидел в концлагере, и они спорили в письмах. «Товарищ Галибин повторяет сам себя! – строго сказал Сталин на заседании комитета по Сталинским премиям, поскольку простодушный Фадеев включил эту книгу в шорт, как мы бы нынче выразились, лист. – Навязчивые самоповторы не украшают писателя». Очевидно, философские сравнения коммунизма и нацизма не пришлись вождю по душе. Книгу по-тихому изъяли из библиотек, но с Егором Федоровичем опять-таки ничего не случилось. Романы, пьесы и сборники рассказов шли постоянным тугим потоком: по штуке в год.