музыку так же, как и все популярные оркестры в мире, хотя характер инструментов и темперамент музыкантов вполне выражают и стихийность, и самобытность! Таким образом, Тринидад можно считать родиной
настоящей калипсо-музыки.
Откуда взялось название калипсо, выяснить так и но удалось. Во всяком случае здесь оно не имеет решительно никакого отношения к Калипсо — дочери Атласа, которая, по свидетельству Гомера, держала Одиссея семь лет на острове Огигия. Скорее всего это какое-то искажение одного из африканских слов. Ведь и мелодии калипсо с характерными и такта ведут свое происхождение от африканской и испанской народной музыки.
Первоначально калипсо были своего рода устными преданиями, балладами, сообщавшими подлинные события. Да и теперь большинство калипсо посвящены текущим происшествиям. Например, в тот год, когда принцесса Маргарет вышла замуж, на Тринидаде пели о «Принцессе и фотографе». А в одной из последующих песенок-калипсо шансонье Лорд Брайнер пародировал твист, который он считал «а big disgrace, especially with the teen-age race; when they dance, all the joints must move out of place»[38]. Забавно, что большинство исполнителей песенок-калипсо титулуют себя лордами. Среди них наиболее популярны сейчас такие артисты, как Лорд Мелоди и даже Лорд Нельсон. Но самый знаменитый из них — «Огромный Воробей», который в течение нескольких лет был королем калипсо. Такой «король» ежегодно избирается перед карнавалом специальным жюри, так же как и королева карнавала. На густонаселенном Тринидаде карнавал куда более бурное празднество, чем на остальных здешних островах.
Надо сказать, что в последние годы и в Америке, и в Европе появились подражания песенкам-калипсо. Да и Порт-оф-Спейн уже буквально наводнен бездарными исполнителями этого жанра, слагающими стандартные тексты в честь любого туриста, лишь бы он охотно слушал и был готов платить за оказанное ему внимание. Такие певцы иногда бывают назойливыми, но, как правило, они очень добродушны и предупредительны, как и большинство негров. И если вам уже надоело это пение, надо только вежливо от него отказаться.
Когда в начале февраля «Жемчужное море» по дороге из Франции в Вест-Индию зашло в Нью-Йорк, я побывал в штаб-квартире Нью-йоркского зоологического общества. Но люди, с которыми я хотел повидаться, оказались в отъезде. Они уехали в Судан. На мое счастье, д-р Джон Ти-Ван из Бронкского зоопарка был так любезен, что телеграфировал Вильяму Бибу на Тринидад о моем желании посетить его тропическую исследовательскую станцию Симла.