– Я есть всё понимайт, – я попытался изобразить немца, говорящего на русском языке, – германский официер должен знайт язык свой враг. Кто ви есть такой? Папирен! Аусвайс! – это уже к приехавшим полицаям.
– Йа, йа, герр афицир! – зелепетал Михась, отходя от Домнина на пару шагов. Он достал откуда-то из-за отворота кожанной куртки, в которую вырядился, удостоверение и с полупоклоном протянул его мне. Я чуть сместился в сторону. Блин, двое всё равно в мёртвой зоне. А удостоверение интересное. На каждом развороте бордовых "корочек" наклеено по фотографии и на одном по-русски, а на другом по-немецки написано, что "предъявитель настоящего удостоверения Зареба Михась является начальником вспомогательной полиции села Большие Ключищи и имеет право ношения оружия и нахождения на улице в любое время суток".
– Гут! – я отдал документ владельцу и сделал шаг в сторону остальных, так же застывших в некоем подобии строевой стойки, – Аусвайс! Шнелле!
Всё, теперь все они для меня открыты, кроме стоящего чуть сбоку Заребы. Полицаи дружно полезли за пазуху за своими документами, забыв об оружии. Лучшего момента и не придумаешь. Я выхватил сзади из-за ремня "скорпиона" и, чуть присев, открыл огонь. Зареба, в последний момент что-то почуяв своим звериным чутьём, вскинул автомат и тут же упал, сбитый могучим ударом бывшего ротмистра. Однако на спуск нажать всё же успел. Веер пуль ушёл куда-то в сторону. Я поменял магазин и прошёлся по лежащим полицаям, делая контрольные выстрелы в голову. Мельком взглянув на Домнина я резко остановился. Он стоял в полном ступоре, глядя в сторону дома. Посмотрев в ту же сторону я увидел ничком лежащую на крыльце, раскинув в стороны руки, мою рыжеволосую лисичку. Домнин взвыл раненым зверем и бросился к дочери.
Глава 12. В лесах Белоруссии. Охота на Зверя
Мы уходили по лесной тропе, а за нашими спинами бушевало пламя, пожирая строения хутора. Домнин сам поджёг и дом и сараюшки, предварительно выпустив оттуда на волю всю живность. Трупы полицаев снесли в дровник. Всех, кроме Заребы. Его, ещё живого, Домнин лично посадил на кол.
Анну похоронили на взгорке под красивой берёзой. Зачем, зачем она выскочила на крыльцо?! Почему не послушалась меня? Почему я не пристрелил первым этого урода Заребу? Домнин, видимо, заметил моё состояние и, положив свою руку мне на плечо, сказал, стоя над могилой дочери.
– Не казни себя, Михаил. Ты ни в чём не виноват. Видать так ей на небесах отмерено было. По крайней мере на этом свете она своё счастье нашла. Она ведь за тебя испугалась и к тебе побежала. Видать решила, что сможет уговорить Михася уехать. Полюбила она тебя, это она сама мне сказала. Знала, что у тебя жена есть, но всё равно любила.