Отметив всё на карте отправил Земляного отдыхать, а сам задумался. Что же такое в тех вагонах, что их так охраняют. Где-то в глубине души зародилась какая-то непонятная тревога. Опять-таки танки. Нет, уничтожать их я не хотел, даже совсем наоборот, мне они нужны были целыми и невредимыми. Этими своими мыслями я и поделился с начштаба, комиссаром и командирами танковой и стрелковой ротами.
Всё-таки хорошо, когда есть помощники. Вот и сейчас, посадив свой штаб разрабатывать план операции, я решил пройтись по расположению. Удивительно, но немцы до сих пор не чухнулись относительно того, что у них в тылу творится такой беспредел. Никто не пытался связаться ни с гарнизоном Посёлка, ни с ремонтными мастерскими. Благодать и пастораль. Не менее благостная картина была и в ангарах, где немцы совместно с нашими танкистами занимались наведением последнего марафета на технику. То тут то там слышались крепкие выражения сразу на двух языках. И что самое удивительное, все друг друга понимали отлично. Увидев меня, ко мне тут же подскочил Шмульке и начал было докладывать, но я лишь махнул рукой.
– Всё-таки он идиот, – произнёс я, глядя как два немца и два советских танкиста натягивают гусеницу на танк, а ещё двое, немец и русский, приваривают сверху на башню турель для ДШК.
– Не понимаю, вы о ком, герр гауптман? – Шмульке так и продолжал обращаться ко мне по этому званию.
– Я о вашем Гитлере. И не хмурьтесь так, я не собираюсь вас агитировать. Выскажу вам, Ганс, своё личное мнение; если бы Гитлер поумерил свой национализм, поменьше бы исполнял волю банковских магнатов, заметьте, в основном не немецких, и побольше бы уделял внимания развитию дружественных отношений с Советским Союзом, то он вошёл бы в историю как один из величайших правителей Германии. А теперь он останется в памяти людей как величайший злодей. И не только в памяти всего мира, но и в памяти немцев. Посмотрите на них, – я кивнул на работающих, – Русские и немцы совместно делают общее дело. Это самый лютый кошмар для всех этих Ротшильдов, Морганов и Рокфеллеров, мечтающих править миром и делающих грязную работу руками немцев. Поэтому и войну они развязали руками Гитлера, чтобы не допустить союза России и Германии. Если честно, то мне вас даже жалко, Шмульке. Вам предстоит после поражения в этой войне долго и напряжённо работать, восстанавливая свою страну и выплачивая репарации. Боюсь, что повторится второй Версаль. Мы, скорее всего, вам даже в чём-то поможем, но это будет точно в последний раз.
– Вы так говорите, будто уже победили, – фельдфебель внимательно посмотрел мне в глаза, – Пока мы на вашей территории, а не наоборот.