– Здесь он, здесь. Ему в соседнем кабинете палату организовали. Слава тебе, господи, успели спасти его, родимого, – санитарка смахнула с глаз слезу, – Сам Николай Нилыч Бурденко вместе с нашей Людмилой Васильевной оперировал. Сказал, ещё бы чуть-чуть и…, – пожилая женщина не выдержала и, закрыв лицо руками, зарыдала.
– Так что же вы плачете то? – я попробовал сесть в кровати и у меня это, как ни странно, получилось, – Как вас по имени отчеству?
– Екатерина Даниловна, – санитарка достала из кармашка платочек и вытерла слёзы, – Как тут не заплакать, ежели спужались все? Это ж не кого-то там, а самого нашего товарища Сталина изверги, чтоб им пусто было гадам, поранили так. Ой, чего это я, старая, заболталась то? – она спохватилась, – Мне же велено было как вы очнётесь, сразу об том доложить, а я и забыла, – она, прихватив с собой поилку, опрометью выскочила за дверь.
Через минуту дверь вновь открылась и вошла здешний главврач Людмила Васильевна. Я как раз, преодолевая слабость и головокружение, смог нормально сесть, опустив ноги на пол. Хорошо хоть брюки не сняли, а то неудобно было бы предстать перед женщиной, хоть и врачом, без штанов. Хотя я за последнее время столько в госпитале провалялся, что особо и не стеснялся.
– Михаил Андреевич, вам нельзя вставать! – доктор подскочила ко мне и попыталась вновь уложить меня в кровать, – Вы ещё слишком слабы. У вас взяли слишком много крови.
– Есть мнение, товарищ доктор, – я слегка улыбнулся. Частенько я стал употреблять это сталинское выражение, – что вставать мне уже можно. Как состояние товарища Сталина и почему он всё ещё здесь, а не в Центральном госпитале?
– Состояние товарища Сталина стабильное. Но…, – она замялась, – я даже не знаю как такое возможно. Заживление ран и послеоперационного шва идёт прямо на глазах. Это просто чудо какое-то. Конечно помогло переливание крови, но я такого никогда ещё не видела. А перевозить отсюда больного я запретила и товарищ Бурденко со мной полностью согласился. Ранение слишком тяжёлое и перевозка может только ухудшить состояние товарищ Сталина.
– Никаких чудес, Людмила Васильевна. Такие люди, как товарищ Сталин, рождаются раз в тысячу лет. Но всё же вам лучше забыть обо всём, что вы здесь видели. Для вашего же блага, – я посмотрел в глаза доктора.
– Да-да, конечно, – заторопилась она, – товарищ Берия сказал то же самое.
– Ну вот видите. Всё верно. Кстати, сколько крови у меня взяли? А то чувствую себя как высушенная вобла.
– Первый раз почти литр и повторно ещё 0,7 литра. Я вообще удивляюсь, что вы так быстро пришли в себя.