Да, заманчив этот маршрут. И несомненно, настанет время объединить водные магистрали, что по обе стороны Урала. Во всяком случае ученым задача такая не кажется невыполнимой.
А пока в Зауралье по воде не попадешь. Хоть и близко сходятся притоки Камы и Иртыша, но… Приходится пользоваться наидревнейшим способом передвижения — волоком. Даже если переваливаешь через Уральские горы в экспрессе «Россия».
Как ни торопился этот экспресс на восток, мы все время были ближе других пассажиров к Москве. Наш вагон последний в составе. И в этом вагоне наше купе последнее. Может, поэтому казалось, что не так уж скор этот скорый поезд. Может, поэтому были слишком длинны для нас пролеты между километровыми столбами.
В пути мы ждали встречи с Камой, последней свидетельницей нашего прошлогоднего путешествия. Когда поезд загрохотал над рекой, мы опустили за окно букетик васильков, подаренных на дорогу друзьями. И уж не видели, приняла ли река подмосковные полевые цветы. Чем еще могли мы отблагодарить уральскую красавицу?
А потом за окном мелькнул строгий обелиск. Не с чужих слов знаем об этой географической достопримечательности у железнодорожного блок-поста Вершина. Тот, кто бывает тут, непременно войдет за тяжелую чугунную ограду, чтобы разглядеть гранитную пирамиду. У ее подножия собираются туристы. Сюда приезжают студенты на поклонение своему географическому идолу. Ибо только тут можно, расставив пошире ноги, стоять одновременно на двух частях света, о чем свидетельствуют надписи на обелиске: на западной грани — «Европа», на восточной — «Азия».
А не здесь ли начало Сибири?
Нет! Граница Азии и Европы не есть граница Сибири. Она дальше, восточнее.
В нашем походном планшете несколько карт. Одна из них — ровесница Октября. Называется она «Настольная генеральная карта России». Издана в марте 1917 года. Так вот если судить по этой карте, то начало Сибири — у села Тугулым, где проходила граница между Пермской и Тобольской губерниями.
Тугулым, Тугулым… Есть ведь и ныне такая станция на Великом транссибирском пути из Москвы к Тихому океану. Всего пятьдесят шесть километров от Тюмени. Если расспросить тугулымских стариков, они вспомнят, что стояли на околице села при тракте два столба — каменный и деревянный. С гербами смежных губерний. На пермском гербе был изображен медведь, евангелие и крест. На тобольском — под царской короной — круглый щит, копья и булава на фоне ратных знамен. Надписей на столбах было много. А вот слово «Сибирь» не встречалось. Зато о ней напоминали изречения, которые заменяли это роковое для многих слово. На разных языках люди выражали скорбь о покинутом отечестве или страх за грядущую жизнь «в стране метелей и снегов». Эти надписи принадлежали ссыльным, идущим Московско-Сибирским трактом. И бывало, оставлял на столбах запись сибирский бродяга, пробирающийся на родину (будешь, мол, в таком-то руднике, передай поклон Фильке Иванову, я же прошел Сибирь благополучно).